реальность, а не только ее описывать. Герои, будь то группа детей, в экспериментальных целях изучающих некий искусственный язык, или племя индейцев, с помощью природного психотропного снадобья возвратившихся к забытому исконному языку, а также инопланетяне, стремящиеся понять (а не просто изучить) язык землян с целью установления Контакта, — все они активно вторгаются в реальность, меняя ее, как это делает наблюдатель или прибор в квантовой физике.

После такого многообещающего дебюта романы пошли один за другим, но скоро и читателям, и критикам стало ясно: поднятую в самом начале планку Уотсон опускать не собирается.

В следующем романе «Набор для Ионы» (1975) автор снова озабочен философской проблемой общения. Только на сей раз это контакт не с космическими пришельцами, а со своими же, земными, «иносуществами»: с китами, в мозг которым имплантированы образцы человеческих мыслей. Причем подопытные киты знакомятся с представлениями о мироздании не рядового человека, а ученого-астронома, только что сделавшего важное и обескураживающее открытие: известная нам Вселенная — не более чем «тень», «эхо» реального мира, а сами мы — выходит, вообще фантомы, призраки…

Затем появляются три романа — «Инопланетное посольство», «Марсианский инка» и «Чудесное посещение», посвященные Контакту уже космическому. Если вдобавок сообщить, что в книгах речь идет об НЛО, боюсь, после такой антирекламы серьезный читатель книгу и раскрывать не станет. И прогадает! Ведь это в той же мере романы о «летающих тарелочках» и «контактах с гуманоидами», что и «Конец детства» Артура Кларка или «Пикник на обочине» братьев Стругацких. Для Уотсона НЛО не более чем знак, символ неведомого космического Сверхразума, и намерения загадочных визитеров весьма далеки от традиционных мессий уфологических сочинений.

Особняком стоит в творчестве Уотсона роман, написанный в соавторстве с женой и впервые вышедший во Франции в 1976 году. Некоторое время писатель даже не мог найти издателя для книги — всех отпугивало название: «Машина оргазма»! Между тем проблема, как оказалось, была только в названии (на английском роман вышел в 1982 году под названием «Фабрика женщин»). Потому что. это вполне умеренная сатира на эксплуатацию женщин в современном обществе, вряд ли способная шокировать даже выпускниц английских частных пансионов.

Постепенно Уотсона все более захватывали философские абстракции, мифологические и культурологические идеи и символы — весь этот круговорот «умирания-рождения», информации-энтропии, объективного-субъективного — и куда меньше заботили такие элементы, как сюжет, образы героев или социальная привязка. Он, как библейский Иона, оказался в чреве кита, которого кто-то назовет «метаструктурой», а другие — просто заумью. Хотя нужно отдать должное писателю: его книги становятся все менее понятными, но читать их по-прежнему здорово!

В романе «Сады наслаждений» (1980) автор материализует сюрреалистические фантазии великого Босха (они стали реальностью на далекой планете, некогда заселенной колонистами с Земли). Все изысканно, богато, продуманно и… дальше этой «материализации духов» автор не пошел — то ли не знал, что со всем этим делать, то ли игра в конструирование нового мира прискучила самому конструктору. Еще большим «холодком» веет от «Охотника за смертью» (1981) — социальной утопии, в которой мир и гармония достигаются за счет внутреннего примирения каждого члена общества с неизбежностью смерти. Сама она превращена в некий значимый социальный ритуал, в «институт», после чего процесс умирания протекает для жителей утопии без особых душевных травм — как своего рода торжественно обставленный уход на заслуженный отдых.

В 1984–1985 годах вышла трилогия Уотсона «Черный поток», вызвавшая, пожалуй, наибольшие споры. Дело в том, что уже название первого тома — «Книга Реки» (последующие озаглавлены, соответственно, «Книга Звезд» и «Книга Живого») — рождает у читателя ассоциацию с другой знаменитой серией книг о Речном мире. Однако обвинений в плагиате Уотсон мог не опасаться: с творением американского коллеги Филипа Хосе Фармера его книги если что и роднит, то, пожалуй, только название. Правда, и его Река тоже не совсем обычная, и мифологического, символического в ней не меньше, чем в фармеровской.

Сага Уотсона начинается как фантастика социальная. Автор противопоставляет два общества, разделенные непреодолимой границей-Рекой: патриархальное и феминистское. Однако уже ко второму тому повествование раскручивается в конфликт поистине вселенский, читатель вместе с героиней оказывается ввергнут в космическое столкновение каких-то непостижимых высших сил, называющих себя Червем и Богомыслью. Героине предстоит пройти через цепь приключений, пережить уже много раз помянутые мифологические «смерть-рождение», прежде чем она осознает свое место в этом мире и свою ответственность перед соплеменниками, которым «высшие» уготовили незавидную судьбу.

И в заключение несколько слов еще об одном романе, с названием которого произошел форменный конфуз. Хотя виноваты в том читатели — американские фэны.

«Путешествие Чехова» — действительно, странный выбор названия для научно-фантастического романа. Собственно, удивляться впору было бы нашему читателю: Чехов — и фантастика? Для американского как раз все было ясно: очевидно, очередная книга по мотивам популярного теле- и киносериала «Звездный путь», среди постоянных персонажей коего значится некий член экипажа звездолета «Энтерпрайз» Павел Чехов (или Чеков). Забавно было читать в рецензиях подобные перлы: «Открывая книгу, сразу же забудьте о русском члене команды «Энтерпрайза», постарайтесь лучше вспомнить, что вам известно о русском писателе и драматурге начала века». Фантастический роман Уотсона — действительно об авторе «Чайки» и «Вишневого сада»; правда, наворочено вокруг Антона Павловича… одним словом, фантастика!

Судите сами. Некая советская кинокомпания для пущего эффекта предлагает герою совершить мысленное путешествие в прошлое на «психомашине времени», чтобы встретиться с реальным Чеховым. Однако появление ее в России 1908 года вызывает природный катаклизм в небе над сибирской рекой Подкаменная Тунгуска. И что интересно — реального Антона Павловича известие о взрыве так заинтересовало, что он отложил на время недописанное и всецело отдался изучению загадочного «феномена»… Уотсон, в отличие от американских фэнов закончивший Оксфорд, развесистой клюквы избегал и к нашим историческим реалиям отнесся предельно корректно.

И вообще, для него, как всегда, сюжет — не главное. Главное — мысль. А поразмышлять по прочтении книги будет над чем: тут и философия истории, и проблема «исторической объективности» (да есть ли такая?), и еще одна, особенно понятная читателям на родине Чехова — проблема вмешательства в ход истории…

Романы Уотсона 1990-х годов не вызывали такого интереса, как его ранние работы. Не хочется верить, что поклонники его творчества так и не дождутся возвращения писателя из интеллектуального лабиринта, в который он сам себя загнал. Ведь он умел быть не только «непонятным», но и классным! Смог же Иона наконец вырваться из чрева кита.