В небе было полно кораблей.

Надежные маленькие баржи — главным образом, моторные; неуклюжие шаттлы, предназначенные для передвижений внутри системы, космические рабочие лошадки; катера в форме усеченного конуса, которые сновали между поверхностью планеты и орбитой; грузовые суда, после разгрузки похожие на раздетые скелеты небоскребов; затесался даже элегантный клипер — золотистый, словно месяц из волшебной сказки. Неподалеку от Дионы более сотни кораблей оказались на сфере диаметром в тысячу километров в точках Лагранжа внутри сектора с углом в шестьдесят градусов. Все до единого пострадали в сражениях. Военные отходы, ждущие своего часа, чтобы с них сняли полезные приборы, выплавили редкие металлы, добыли все, что еще можно использовать.

Из иллюминаторов потрепанных модулей спасательных команд, висевших в самом центре этой саргассовой свалки, всегда можно было разглядеть четыре-пять кораблей, расположившихся под самыми разными углами на фоне усыпанного звездами неба. Впрочем, лишь немногие из них несли на себе следы серьезных повреждений. У пассажирского шаттла цилиндрическая система жизнеобеспечения оказалась разгерметизированной установленными в критических местах маленькими бомбами — акт саботажа, предпринятый камикадзе, чтобы уничтожить спасавшееся бегством правительство Энцелада[2]. Грузовой корабль пострадал от прямого попадания ракеты, и его корпус расплавился и стал похож на распустившийся цветок, достойный кисти Дали. Около дюжины буксиров, превращенных в боевые истребители, были изрешечены рентгеновскими лазерами или управляемыми снарядами. Однако у большинства был разрушен лишь мозг, кибернетическая нервная система выведена из строя нейтронными лазерами, микроволновыми взрывами или минами во время осады системы Сатурна.

Спасательные роботы прикрепились к корпусам пострадавших кораблей и доставили их на низкие орбиты, которые, в конце концов, пересеклись с орбитой Дионы. Грузовые гондолы демонтировали, антиводород и антилитий выкачали из двигателей, и теперь, через двести дней после окончания войны, они ждали, когда ими займутся спасательные команды.

Члены спасательных команд, все до единого представители других систем, были наняты Симбиозом — базирующейся на Земле транснациональной корпорацией, которая выиграла аукцион и получила право на спасательные работы и утилизацию останков кораблей, погибших во время войны. Среди них были инженеры, набранные через Биржу труда — механики, специалисты по строительству в невесомости. Как правило, получая мизерную зарплату, они работали тридцать дней через тридцать. И, разумеется, с радостью ухватились за предоставившуюся возможность. Война подорвала экономику колоний Внешней системы, и семьдесят процентов населения зависело от щедрости Тройственного Альянса, одержавшего в ней победу.

Марис Дельгадо, возглавлявшая бригаду № 3, содержала родителей, а еще брата с семьей, которые жили в Афинах, на Тетисе. Вся ее зарплата после вычета налогов уходила к ним. Марис была практичной, грубоватой, здравомыслящей женщиной. И машинам доверяла гораздо больше, чем людям. Когда имеешь дело с механизмами, можно так или иначе найти решение любой проблемы. Люди же непредсказуемы. К своим обязанностям Марис относилась прагматически: делайте то, что приказал Симбиоз, не больше, но и не меньше. От нее зависело благополучие семьи, и она намеревалась выполнить свою работу спокойно и надежно.

Марис не принимала участия в обмене сплетнями и слухами, которые с удовольствием передавали друг другу члены спасательных команд, используя лазерный луч всякий раз, когда оказывались вне поля зрения надзирающего корабля Симбиоза. Она с презрением относилась к разговорам о призраках и проклятиях, якобы насланных умирающими командами на всех, кто остался жив, о люках, которые сами по себе открываются или закрываются, машинах, вдруг начинающих работать или, наоборот, без всякой на то причины выходящих из строя. Она высмеивала расцвеченные яркими красками истории самого молодого члена своей команды, Тая Сиривардена, и говорила ему, что для выполнения работы им меньше всего требуется воображение.

Даже во время предыдущего задания, за пару лет до начала войны, когда на орбитальных верфях Тетиса Марис принимала участие в строительстве этого шаттла, в буйной фантазии не было никакой необходимости. Тай говорил, что от такого диковинного совпадения у него мороз продирает по коже. А Марис утверждала: смешно обращать внимание на подобную ерунду. Она провела пятнадцать лет на верфях — с самого начала своей карьеры. По ее мнению, тот факт, что ей приходится разбирать корабль, который она когда-то строила, всего лишь статистическая неизбежность, и она не собиралась относиться к происходящему как-нибудь иначе.

Марис проводила первичный осмотр корпуса корабля вместе с Сомерсетом. Корпус оказался не поврежден, даже система жизнеобеспечения не была разгерметизирована. Единственную потенциальную проблему представляла толстая черная корка, которая разрасталась вокруг двигателя: вакуумный организм, возможно, питавшийся водяными испарениями из цистерн, контролировавших пространственное положение шаттла. Сомерсет, который специализировался на обработке данных до того, как ударился в