– Спасибо, мы так. – В кухню они прошли и сели на диванчик, кухня стала вдруг страшно маленькой, а я поставила на плиту чайник, не забывая между делом выставить свои достоинства в выгодном свете: отношение к женщине – это одно, а отношение к красивой женщине – совсем другое.

– Выпьете чаю? – предложила я.

– Спасибо, не надо. – Парни несколько пообмякли, на лицах появилось вполне человеческое выражение.

– Вы нам про аварию расскажите.

– Я даже не знаю, что, собственно, могу рассказать, – озаботилась я и плечами пожала. – Мы ведь аварии не видели. Володя, он впереди сидел, говорит: «Притормози, Витя» – и вышел посмотреть. Вернулся, сказал: «Авария». Он водителя в окно увидел, дверь открыть побоялся, знаете, как бывает… вернулся за нами.

– Долго он ходил?

– Нет, он очень быстро вернулся.

– Быстро, это как?

– Полминуты, минута, не больше.

– В руках у него было что-нибудь?

– В руках? Нет. Он ничего с собой не брал.

– И что дальше?

– Мы пошли все вместе, нет, моя подруга осталась в машине, испугалась, а мы пошли. Я хирург по профессии, думала, если водитель ранен, помогу, но…

– Как вы думаете, долго он там лежал?

– Я затрудняюсь ответить. Может быть, час, может, больше. Это работа патологоанатома.

Парни переглянулись:

– Значит, у машины вы все вместе были?

– Да, вчетвером. Открыли дверь, я убедилась, что он мертв, и мы поехали к посту ГАИ.

– Кто-нибудь из вас садился в машину?

– Нет, конечно, зачем?

– Ну, посмотреть документы, они могли лежать в сумке, и все такое…

– Извините, но находиться рядом с покойником занятие не из приятных. Как только стало ясно, что ничем ему не поможешь, мы ушли.

– Все вместе? Я имею в виду, может быть, кто задержался, нехорошо стало, или в туалет…

– Нет, мы ушли все вместе.

– А когда ехали, встречных машин много было, за вами кто-то ехал или впереди?

– Дорога пустынной была, в сторону города вообще никакого движения, и, пока ехали, от Глебовского навстречу никто не попадался.

Тут входная дверь хлопнула, из прихожей послышался шум, словно там резвились два взрослых слона, потом прогрохотало по коридору, первый этаж сотрясся в конвульсиях, и появилась Люська. Я поняла, что неприятности только начинаются. Кухня сжалась до размеров консервной банки, парни выказали легкое замешательство, а Люська победно хмыкнула, удовлетворясь произведенным эффектом, и сказала:

– Привет.

– Здравствуйте, – сказали парни несколько неуверенно, их чувства были мне понятны.

– Да у тебя гости, – громыхнула Люська. – А чего в куртках сидят?

– Это из милиции, по поводу аварии, – ласково ответила я.

– Серьезно, а удостоверения ты у них проверила? – Люська сурово уставилась на парней. – Так, граждане, удостовереньица предъявим. А то Татьяна Михайловна у нас святая простота, цыганам на бедность подает.

Парни переглянулись, поднялись как по команде.

– Ну что ты, Люда, – забубнила я, изображая неловкость. – Нельзя же так.

– Извините, до свидания, – сказали парни и направились к двери. Люська стала гневаться:

– А удостоверения-то где, мальчики? Ты, Танька, дура неувязанная, они ей по ушам ездят, а она и рада. Нужна им твоя авария, обворуют квартиру, прости господи.

Не вступая в перепалку, парни покинули квартиру. Я прислонилась к двери и стала сверлить Люську особенным взглядом. Люська растянула рот до ушей, хохотнула и спросила:

– Здорово я их?

– Жаль, что ты не подзадержалась малость.

– А по-моему, все как по нотам. Ты простая и доверчивая девчонка, а я подозрительная и злющая. Про то, что мы к машине никакого отношения не имеем, ты им напеть успела?

– Успела.