Полифемом, и где-нибудь отсюда подальше он мило, по-семейному перережет мне горло, чтобы не портить удачную сцену прощания? Не смешите. Вы меня не отпустите, я свидетель, а хороший свидетель – это мертвый свидетель.
– Я рад, что ты меня понимаешь, дочка, – очень грустно заявил дядя Юра. – Я действительно не могу тебя отпустить.
– Да я понимаю, понимаю, – кивнула я. – Но дело в том, что умирать совершенно не собираюсь. – В этом месте я достала пистолет и сняла его с предохранителя. – Извините, ребята, у вас проблема.
Дядя Юра с удивлением взглянул на Полифема. Тот сказал спокойно, этим своим тихим голосом, способным любого довести до бешенства:
– Он не заряжен, – и достал свой.
– С ума сойти, – засмеялась я. – Перестрелка у кораля братьев Буш.
– Никакой перестрелки, – заявил Полифем, – твой пистолет не заряжен.
– А я так не думаю.
– Ты меня обижаешь, – вздохнул он, – я никогда бы не привел тебя сюда, не будучи в этом уверен.
Дядя Юра улыбнулся, с тихой лаской глядя на меня.
В этот момент Полифем выстрелил и снес ему половину черепа. Я все-таки вздрогнула.
– Черт… в доме есть кто-нибудь?
– Никого. Старик верил только мне. Ты молодец, все сделала правильно.
Полифем подошел к стене и отодвинул шкаф, за ним оказалась дверца сейфа, он быстро набрал код, открыл сейф и стал извлекать пачки банкнот, бросая их на стол. Потом вышел в соседнюю комнату, минут через десять вернулся с сумкой, сгреб деньги и застегнул «молнию».
– А эти? – спросила я, покосившись на ту сумку, что мы принесли с собой.
– Ты их свистнула, значит, они твои. Мне своих хватит.
– Справедливо, – согласилась я, и мы пошли к машине, каждый со своей сумкой. – Куда теперь? – спросила я.
– К Цыгану.
– Зачем?
– Тебе нужен паспорт. И мне тоже.
– Что ж, поехали.
Свет горел по-прежнему в одном окне.
– Длинные ночи, – сказала я.
– Скоро осень, – кивнул Полифем.
Мы прошли через калитку в сад, вдруг он замер, повел головой. Я хотела задать вопрос и уже рот открыла, но поостереглась. Сердце забилось чаще. Напряженно прислушиваясь, я уловила какой-то странный, булькающий звук. Крадучись, совершенно бесшумно. Полифем сделал несколько шагов в сторону от тропинки в тень кустов, увлекая за собой меня. Я, к сожалению, бесшумно двигаться не умею. От стены дома отделилась тень и сразу замерла, а я поняла, что вижу мужчину: он что-то держал обеими руками. Постоял немного и, как видно успокоившись, двинулся дальше вдоль стены. Опять тот же звук.
«Господи, да у него канистра с бензином», – наконец поняла я. В ту же секунду Полифем рванулся вперед огромной бесформенной тенью. Сдавленный крик, шорох и голос Полифема:
– Черт…
– Коля, Коля, – услышала я мужской голос. – Я здесь ни при чем, меня Стасик послал.
– Ты один?
– Один, конечно… Алена Хряпе позвонила, сказала, что ты с девкой, а Хряпа передал Старику. Такие дела… Я сам не знал, что Старик жив. А Хряпа сюда меня послал… Ты же знаешь, что я мог?
– Пацан?..
– Нет, не было пацана. Только Алена и эти двое…
Стуча зубами, я сделала несколько шагов к стене. К этому моменту Полифем уже выпрямился, у его ног грудой тряпья лежал человек.
– Что? – спросила я и не узнала своего голоса.
– Иди в машину, – хрипло попросил Полифем.
– А ты?
– Я сейчас. Иди.
– Я с тобой, Коля, – сказала я и первой поднялась на крыльцо.
В кухне Цыган сидел, уткнувшись лицом в стол, рука свесилась к полу. Жора лежал в трех шагах, почти на пороге, глаза открыты. Алена в следующей комнате возле окна. Может быть, надеялась выпрыгнуть…
– За что их? – прошептала я.
– Алена… дурацкая бабья ревность… Нас с тобой никто не должен был видеть вместе. Старик большой
