– Это я, Андрюша, открой, пожалуйста.

– Марина? – Голос звучал испуганно. Щелкнул замок, муж стоял на пороге: растерянное лицо, глаза за толстыми стеклами очков смотрят со страхом. – Господи, откуда ты?

– Можно войти, а?

– Входи, конечно. – Он шагнул в сторону, пропуская меня, руки дрожали, в глазах настоящая мука. – Проходи, проходи в кухню, чаю хочешь?

Я шла за ним в мокрых кроссовках и куртке. Он забыл предложить мне их снять.

– Чаю? – спросил нервно. – Садись. Лучше сюда, здесь теплее. – Суетливо засновал по кухне. Быстрый взгляд на дверь. Внутри у меня что-то тонко дрожало. Прав Полифем. Теперь я тоже чувствую. Я сидела ссутулившись, сжавшись в комок, пистолет упирается в ребра. – Ты на чем приехала? Одна?

– На попутке. У меня неприятности.

– Да? Что случилось?

– Ты слышал? Убили Макса. Зарезали.

– Да… Мне звонил Костя. Я не мог поехать на похороны и, честно говоря, не хотел никого видеть… Сей час будет чай. Ты… ты надолго?

– Не возражаешь, если немного поживу?

– Нет. Нет, конечно.

Он стоял ко мне спиной, прятал дрожащие руки, наклонился, заваривая чай, и из-под воротника халата выглянул свежий кровоподтек. Господи, как у него руки дрожат.

– Андрюша, – позвала я, голос срывался от жалости, – меня кто-нибудь спрашивал?

– Здесь? Нет. Кто?

– Я тебя спрашивал, рыжая, – сказал приятный мужской голос. Я повернулась. В кухню, слегка пригнувшись, вошел мужчина, в котором я без труда узнала бывшего Галкиного возлюбленного, за ним вошли еще двое и замерли у дверей. Лица без улыбки, а в глазах веселье. Мальчики довольны, а про меня и говорить нечего. Он шел ко мне, широкой спиной загораживая меня от своих парней.

– Привет, Зяблик, – улыбнулась я.

Он даже не понял. Только когда грохнул выстрел, странно посмотрел на меня, вроде бы удивленно, и стал заваливаться на бок. Парни отреагировали по-разному: один упал в коридор, а другой кинулся ко мне. Кухня маленькая, развернуться в ней можно с трудом, я не успела выстрелить, ударила его пистолетом и угодила в висок, так что череп у него треснул. Но это от отчаяния, а не по расчету. Андрюшка схватил стул и швырнул его в люстру. Свет погас, а он закричал:

– Маринка, в окно… их полно в доме. – В ту же секунду послышался звон разбитого стекла, и в кухню пахнуло дождем и ночью. Кто-то бежал по коридору, три человека, не меньше. Я толкнула стол и устроилась на полу между стеной и холодильником.

«С чего это вы взяли, что я вас боюсь?» – зло думала я, следя за дверью кухни. В коридоре свет выключен, и я видела лишь темный провал четко по середине стены.

– Она их убила! – орал кто-то совсем по-бабьи. – У нее пушка, и она их убила.

– Конечно, – усмехнулась я. – А на кой черт я здесь по-вашему? Андрей! – позвала, но он не ответил. Успел выскочить в окно? Оно меня здорово беспокоило. Стрелок я никудышный, а если попрут с двух сторон, меня и на минуту не хватит. Парни совещались, я слышала голоса и шаги, в саду под окном тоже.

«Ладно, – подумала со вздохом. – Кое-что всегда лучше, чем ничего».

И тут началось. Грохнула автоматная очередь, и кто-то тонко крикнул: «Мама моя!..» – а потом сплошной мат, мне такого слышать не доводилось. Дом сотрясался и ходил ходуном, глаза ломило от вспышек, а на улице бушевала гроза. Кто-то собирался влезть в окно, и я несколько раз выстрелила, а потом отшвырнула пистолет в сторону, услышав вместо выстрела сухой щелчок, и поняла, что отвоевалась. Вжавшись спиной в стену, подтянула ноги к животу и глаза закрыла. Все происходящее отступило куда-то, точно я слышала из другой комнаты боевик, шедший по телевизору. «Если останусь жива, – подумала я, – уеду далеко-далеко. В Приморский край… или на Камчатку. На Камчатку даже лучше…» Я определилась с выбором, и тут стало тихо, так тихо, что поначалу это меня испугало больше автоматных очередей. Я насторожилась в своем углу и прислушалась. Кто-то шел по коридору. Кто-то большой, но ступал мягко.

– Это ты? – крикнула я.

– Я, – ответил Полифем. Я выползла на четвереньках из своего укрытия, поднялась и отряхнула колени. – Уходим, – сказал он.

– Андрюша! – позвала я.

– Он убит. Угодил под автоматную очередь. Лучше тебе его не видеть.

– Но…

– Уходим, – повторил он и пошел к выходу, я шагнула за ним. На ступеньках крыльца, запрокинув голову, полусидел парень, горло было перерезано от уха до уха. Я вздрогнула и ускорила шаг.

Дождь все еще лил как из ведра, бегом мы бросились к машине.

– Я кого-то просил вести себя тихо, – заметил Полифем.

Я пожала плечами:

– Не помню, чтобы я тебе это обещала.

Мы тронулись с места, и тут он сказал: