Тут я покосилась на Полифема, он выглядел, как всегда, равнодушным и полусонным.
– Как мы поступим в городе? – спросила я. – Ты подвезешь меня к дому и сразу уедешь?
– Нет. Я хочу убедиться, что с тобой полный порядок. Уеду утром.
– А… – начала я, но он быстро добавил:
– Я могу переночевать в машине… а там пусть твой муж о тебе заботится. Как он, обрадуется, что ты приехала?
Я пожала плечами:
– На улицу не выгонит… Слушай… Тебя ведь Колей зовут? – спросила я. Вышло по-дурацки робко, вообще мне было маетно.
– Зови проще: Полифем, – равнодушно сказал он.
– Извини… Я не должна была… дурацкое прозвище. Извини. Это так глупо. Мне стыдно, честно…
Он засмеялся тихо, как и говорил.
– Забавно. Мы помылись, надели чистое, и ты просишь у меня прощения.
– А что тут забавного? – разозлилась я.
– А тебе не приходило в голову, что мы едем умирать?
До городка оставалось меньше десяти километров. Цыган был прав, несмотря на затрапезный вид, старая «шестерка» бегала хорошо. Шел первый час ночи, дорога пустынна, ни огней впереди, ни какого- либо другого намека на человеческое жилье.
– Ты найдешь дорогу? – спросил Полифем.
– У заправки сверни налево, там до перекрестка и опять налево.
– К дому подъезжать нельзя. Я тебя высажу где-нибудь неподалеку, а дальше пешком.
– Хорошо, – пожала я плечами.
Закрапал дождь, мелкий и нудный, постепенно стал расходиться. Когда мы въехали в город, впереди полыхнула молния.
– Гроза, – поежилась я.
– Боишься?
– Нет. Просто странное чувство… знобит. – Он кивнул.
– Они здесь, – сказал тихо.
– Откуда ты знаешь? – перепугалась я.
– Чувствую.
– Но… послушай, может, не стоит нам тогда…
– Мы уже здесь. Глупо сворачивать с середины дороги.
– Тебе видней, – согласилась я. За окном шел настоящий ливень. – Вымокнем насквозь, – заметила я.
– Дождь – это хорошо, – улыбнулся Полифем. – Звук теряется. Теперь слушай. Ты идешь в дом. Не торопись, осмотрись как следует. Если все в порядке, выйдешь ко мне и скажешь.
– И ты уедешь? – получилось испуганно.
– Я же сказал: дождусь утра. Если там засада, не рыпайся, веди себя тихо. Сразу тебя не убьют, им нужны деньги, они считают, что они у тебя. Тяни время. А свой характер попридержи. Идет? И ничего не бойся.
– Я и не боюсь, то есть почти не боюсь.
– Тогда топай.
Я уже собралась выходить из машины и вдруг спросила:
– Слушай, а что тебе Цыган нагадал?
Полифем усмехнулся.
– Это было давно. Лет пять назад. Он сказал, что я свихнусь из-за бабы.
– Да? – растерялась я.
– Ага. Похоже на то… Давай.
И я пошла. На ходу достала пистолет, сняла с предохранителя и, расстегнув куртку, сунула руки под мышки. Меня знобило, куртка промокла, за шиворот натекло, и я ускорила шаг.
В кухне горел свет. Муж работал в местной районной газете и любил творить по ночам. Я толкнула калитку и пошла к крыльцу по тропинке, выложенной квадратными плитами, по обеим сторонам росли цветы, конечно, георгины. Моя покойная свекровь очень их любила. Я нигде не заметила ни одной машины, в доме тихо, и свет горит так уютно. «Все будет хорошо, – сказала я себе. – Полифем ошибся». И позвонила в дверь, руки по-прежнему под мышками и пистолет на взводе. Шаги, едва слышные, Андрей терпеть не может тапочки и дома ходит босиком.
– Кто? – спросил он.
