Машина была шикарной, внутри даже лучше, чем снаружи. Кресла располагались так, что сзади можно было сидеть лицом друг к другу. Я оказалась лицом к пожилому дядьке, одетому в белые брюки и яркую рубашку. Миллионер на отдыхе. Если для того, чтобы оторвать мне голову, решили использовать такую машину, мне следовало сказать спасибо. Я вздохнула, но благодарить не стала, а поздоровалась.

– Здравствуй, – сказал дядька, лицо его было смутно знакомым, наверняка один из гостей дяди Юры.

– Шикарная машина, – заметила я. – Никогда такой не видела. Наверное, очень дорогая.

– Недешевая, – усмехнулся дядька; я продолжала оглядываться. Мой конвоир куда-то исчез, в машине нас было трое: дядька, я и шофер.

Я опять вздохнула, потерла нос и на него посмотрела. Он закинул ногу на ногу и меня разглядывал.

– Где деньги, я не знаю, – честно сказала я. – Вы можете не поверить, но я никогда бы их не взяла. – «Если бы дядя Юра не считал меня круглой дурой», – мысленно добавила я.

– Я верю, – неожиданно серьезно сказал дядька и кивнул. – Меня интересует Старик.

– Юрий Петрович? Полифем говорит, что он умер.

– Кто этот Полифем?

– Наверное, его охранник, или это по-другому как-то называется, например, доверенное лицо. Такой здоровый и глупый.

– Коля… – подсказал дядька и улыбнулся. – Только он не глупый.

– Глупый, – не согласилась я. – Он считает, что деньги у меня, а это глупость. Их не может у меня быть, потому что никто и никогда мне бы их не доверил. Правильно?

– Правильно, – теперь он даже засмеялся, – если ты не такая дурочка, как хочешь казаться, и не прихватила их сама.

Я покачала головой и отвернулась. Ничего хорошего мне жизнь предложить не сможет. В кармане лежит пистолет, только много ли от этого толку? Не могу же я, в самом деле, стрелять в человека, когда он вот так сидит напротив меня и даже улыбается.

– Значит, говоришь, Старик умер? – задумчиво спросил дядька. Хотя и был он улыбчив и по-стариковски благообразен, но в душе рождал беспокойство: глаза смотрели твердо, а за внешней мягкостью угадывалось акулье нутро. Врать и изворачиваться я себе отсоветовала.

– Этого я не говорю, – ответила я, – точнее, я не утверждаю. Может, и умер, то есть убит. Но, так как предполагается, что убила его я, а я этого, разумеется, не делала, у меня есть сомнения.

– Интересно, – кивнул дядька, – расскажи-ка подробнее.

Я рассказала: о визите Полифема, угрозах и моем желании отыскать дядю Юру.

– А что ты сама думаешь? – спросил он, а я удивилась, что мое мнение может интересовать такого человека.

– Честно? – уточнила и в его глаза посмотрела, хоть и было это нелегко.

– Врать нехорошо, а мне и вовсе вредно.

– Я думаю, что они с Полифемом присвоили деньги и потому придумали это дурацкое убийство. Хотя, может, Полифем убил дядю Юру, а деньги себе оставил.

– Это вряд ли, – подумав, сказал дядька, – уж очень глупо. Теперь послушай меня: увидишь Старика, расскажи ему о нашей встрече. Он может темнить сколько угодно, но меня ему не провести. Так и передай.

– Вы меня отпустите? – искренне удивилась я.

– Конечно. Не по доброте душевной, разумеется. Кто-то в доме Старика стрельбу устроил. А для чего? Чтобы ты смогла уйти. Либо он о тебе сильно хлопочет, либо нас путает. Старик великий путаник… А мы посмотрим, и за тобой тоже. Думаю, ты нас приведешь и к нему, и к деньгам.

– А если он все-таки мертв? – предположила я.

– Поживем – увидим, – обрадовал дядька. Странный он все-таки тип, нормальный бандит вытряс бы из меня все, что я знаю и чего не знаю, а этот усмехается и загадки разгадывает, вроде как в шахматы играет. Но все равно я ему очень благодарна.

– Пистолет таскаешь, а стрелять умеешь? – вдруг сказал он.

– Пробовала, в тире. Получалось неважно. А пистолет я прихватила в его доме, случайно.

– Наслышан, – кивнул он.

– Если честно, ношу я его больше для душевного спокойствия, – пояснила я и вроде бы даже застыдилась. – Выбросить жалко.

– Опасная игрушка, – усмехнулся он. – Я вот, например, отродясь в руки не брал.

Что на это ответить, я не знала, зато о прежнем хозяине пистолета вспомнила и спросила:

– А этот парень, Миша, он от меня отстанет?

Дядька усмехнулся шире:

– Обещать не могу. У него своя голова на плечах.

– Понятно, – огорчилась я. Стулом я его треснула, аж два раза, значит, не отстанет. – Может, я пойду тогда? – робко спросила я. Он ничего не ответил, но дверь сама собой открылась, и я вышла из машины, опомнилась и, повернувшись, сказала «до свидания».