вернуть.

– Я отвезла кейс по адресу и отдала хозяйке. Ты был там и знаешь об этом не хуже меня.

Полифем стал смотреть в стену. Молча. Минуту, вторую, третью, я не выдержала и заговорила:

– Не знаю, что вы с дядей Юрой опять напридумывали, но я ему уже говорила: никаких денег у меня нет. И взяться им неоткуда. Выкладывай свой труп и заявляй в милицию.

– Лучше, если деньги ты отдашь сегодня, – сказал Полифем, а я разозлилась.

– В это дурацкое убийство я не верю. Что вы там затевали, мне ни в жизнь не разобраться, но я думаю так: где-то вы перемудрили, и деньги у вас увели. Надо полагать, деньги немалые и дяде Юре не поздоровится. Потому он решил побыть мертвым. Ночью он пытался убедить меня в том, что я их украла, но это глупость. Придется вам напрячься и поискать в другом месте.

Полифем помолчал, перевел взгляд со стены на меня и заговорил:

– Он убит. Возможно, убила его не ты. Скорее всего не ты. Но это неважно. Меня интересуют деньги. – Я открыла рот, но сказать мне он не дал. – Помолчи. В том кейсе, что ты получила, денег не было. И ты это знаешь. Потому и бросила свою сумку в купе и отправилась развлекаться. Как ты высчитала настоящего курьера – вопрос, но я не думаю, что ты на него не ответишь, если я спрошу всерьез. Одно я знаю уже сейчас: провернуть в одиночку такое дело ты не могла. Значит, это тот пьяный мужик, что болтался по вагону. По телефону серьезные планы не строят, выходит, ты встречалась с ним перед отъездом. Накануне была у подруги: улица Стасова, дом 37, квартира 4. У нее есть ребенок. Хотя он даже не понадобится. Я просто возьму ее за одну руку и за одну ногу и немного потяну в разные стороны, как копченую курицу, и разломаю на две части, крылышки в одной руке, ножки в другой. – Я посмотрела на Полифемовы лапы и поверила на слово. – В общем, она не откажется мне сообщить, с кем ты встречалась в ее квартире. Теперь слушай внимательно: в тот день за тобой следил я. И адрес бабы знаю тоже только я. Пока. На эти деньги много охотников. Если ты не поторопишься, будут проблемы, с которыми тебе уже не справиться. – Он замолчал и проникновенно мне улыбнулся. Решил ободрить. Улыбочка у него…

– Ясно, – сказала я, стараясь не думать о его улыбке, огромных лапах и не принимать к сердцу рассказы о копченых курицах. – Ты хочешь всех опередить и свистнуть эти деньги? – Он улыбнулся еще шире, продемонстрировав при этом самые настоящие клыки. Я кашлянула и сказала: – Конечно, тебя можно понять.

– Ага, – отозвался он, убрал улыбку и со своим обычным полусонным видом добавил: – Я даю тебе два дня. Через два дня деньги ты вернешь.

– А если нет? – буркнула я и тут же поправилась: – Ладно, не надо сразу так смотреть. Нормальное любопытство. К тому же задание мне не по силам: за два дня я точно не справлюсь. Напоминаю, я их не брала, а потому, где искать, не знаю. Надо полагать, тебе до этого нет дела? Я так и думала… Буду стараться, но два дня – это нереальные сроки. Предлагаю обсудить… – Он засмеялся в свойственной ему тихой и потаенной манере. Смех мне понравился еще меньше, чем улыбка. – Ну и чего такого смешного я сказала? – храбрясь, спросила я. Смеяться он перестал и заявил:

– Два дня.

– Хорошо, – пожала я плечами. – Нет так нет. Но попробовать всегда надо… – Он поднялся. – Ты уходишь? – всполошилась я. – А как же дядя Юра? Я имею в виду его труп, то есть я имею в виду мое алиби, или как там все это называется. К примеру, я найду деньги, а ты натравишь на меня ментов.

– Зачем? – удивился он.

– Откуда мне знать? Просто так, может, из-за плохого настроения.

– У меня настроение всегда хорошее.

– А вдруг его кто-нибудь испортит? Нет, так не годится. Если дядя Юра лежит мертвый и у тебя пленки и этот нож, я хочу все как следует обсудить…

– Ты очень много говоришь, – заметил он вроде бы даже с сочувствием.

– Я не могу говорить мало, ты полчаса назад грозился засадить меня в тюрьму.

– Нет трупа – нет убийства, – сказал Полифем. – Есть труп – убийство тоже есть. Все просто. Деньги против трупа.

– Э-э, так не пойдет, – испугалась я. – Что значит «против трупа»? Зачем он мне? Что я его, по-твоему, хоронить должна в безлюдном месте? Я его не убивала, что тебе, кстати, хорошо известно, и прятать труп мне совершенно не хочется. Деньги против ножа и пленки – это еще куда ни шло.

– Хорошая мысль, – согласился он. – Ты знаешь, где деньги?

– Нет.

– А я не знаю, где нож и кассета. У нас два дня, чтобы узнать.

Я глухо простонала, а Полифем направился к выходу.

– Эй, а где тебя найти? – окликнула я.

– Не волнуйся, искать меня не придется. Я рядом.

– Вот утешил… – Дверь за ним закрылась, а я пошла пить кофе.

Мои мысли в это утро мне очень не нравились. Как ни крути, а на этот раз они меня обыграли. Нож и кассета вполне могли существовать. Так же как труп. Хотя очередная смерть Юрия Петровича вызывала сильные сомнения.

Полифем решил заграбастать денежки. Возможно, это правда: хозяин помер, к другому привыкать надо, а тут кейс прихватил, и вроде бы хозяин вовсе не нужен. Но вполне может быть и другой вариант: нет никакого трупа, и нож с отпечатками пальцев в этом случае стоит меньше копейки, но мое ночное обжорство могло натолкнуть дядю Юру на интересную мысль: если нельзя вернуть свои денежки путем переговоров и запугиваний, значит, стоит попробовать сделать это при помощи липового обвинения в убийстве. А если труп все-таки есть? Кто-то пришел к Юрию Петровичу и в самом деле его зарезал? Деньги чужие, а он их вроде бы потерял и расплатился за них жизнью. Есть еще Полифем. Узнав о моем визите и подозрениях хозяина, он мог и сам отправить его по дороге скорби, а денежки прикарманить. Ситуация