они уже двигались в различных направлениях. Одна моя часть отметила про себя: «Многие отряды пошли на север. Были завоеватели, стали переселенцы». Им оставили обоз, лошадей, колонны сопровождали скифы. На другом берегу столпилась часть войска в несколько отрядов. Они наблюдали за происходящим и не собирались переправляться.

Сверху вдоль реки к ним подъезжал не спеша конный отряд скифов. Не дожидаясь сближения, малое македонское войско развернулось и колоннами пошло прочь от берега. Скифский отряд, не проявляя ничего воинственного, сопровождал. Постепенно они скрылись вдали. Меня окликнули: « Райкхуана!», и я ускорила шаг.

Я увидел полсотни людей: представители нескольких кланов и духовных орденов среди старших военачальников. Прибыл северный воевода Снежич, и командующие подробно изложили ему о планах и событиях, которые здесь произошли. Он поинтересовался, какие успехи у парламентеров, посланных в часть не-переправившегося войска?

Офицер сообщил, что все парламентеры были выслушаны, но не был дан ответ под предлогом, что все вопросы будут решены полководцем Искандером, и через два дня надо ждать ответных парламентеров. Но главное в том, что простые солдаты проявили интерес к скифам, многие хотят покинуть войско Македонского. И перед возвращением в родные места побольше узнать о скифах. Об их землях и возможности обзавестись семьей. У них нет нашего понимания свободы, и они далеки от понимания нашей жизни, но интерес велик.

Улучив удобный момент, я задал вопрос:

—  Что здесь делают представители ведущих кланов и святых орденов?

— На прошедшем совете, — ответил Снежич, — было принято решение разъединить македонское войско на отряды по национальностям для переселения в наши земли. Почти все воинство — наемники, которым обещана плата за счет грабежей, и в него вступали люди, не имеющие перспектив нормальной жизни. Среди наших просторов и природных богатств они обретут вторую родину. Представители орденов и кланов здесь для этой задачи.

Затем все представители подробно сообщили направление в перемещении отрядов и кто будет сопровождать. После согласованных решений все стали расходиться к кострам. Долетал запах жареного мяса, рыбы. У одного из костров сидел Юраз и на свирели наигрывал приятную мелодию, которая возникала ниоткуда, усиливалась, переливалась, как голос птицы, и снова улетала вдаль. Увидев меня, он сказал:

—  Придумал мелодию о ветре скитаний. Я вдруг понял, что он рождается здесь, у нас. И с нашими мечтами и делами улетает к дальним прекрасным звездам.

—  Ты всегда, Юраз, опережаешь всех. Люди еще только обедать собрались, еще солнышко припекает, а в твоих глазах ночь, луна, звезды... Тебе есть что сказать людям. А то уже надоело слышать: сегодня сделано то-то, а вот завтра надо...

Глаза Юраза действительно были черны как ночь. Видение закончилось, и глаза Юраза незаметно для меня оказались ярко-голубыми глазами Незнакомки.

—  Почему такой изумленный? — спросила она.

—  Еще бы, нам всегда показывали битвы не людей, а почти животных, где крошат друг друга мечами и топорами. Не ожидал такого высокого уровня борьбы. Потрясающее умение управлять своим телом! Такая быстрота реакции, превосходит хищников! Потом оружие... постой-ка, двуствольный арбалет появился-то в 14-м веке. И этот прибор дальнего видения... Неужели могли изготавливать такие большие линзы и призмы? А эта борьба?.. Чем-то напоминает у-шу или кун-фу. Но сейчас это по телеку показывают иначе: все больше ногами дрыгают и стараются в голову попасть для эффекта. У рыжего скифа на кожаном панцире составлен бронзовыми заклепками рисунок лебедя...

—  Хватит, хватит, — прервала она меня, — засыпал меня вопросами. У нашего народа было много такого, что ваши ученые не знают и не поймут. У нас был простой принцип: ребенок должен присматриваться к матери, чтобы понять ее! Поэтому только Мать-Земля имела право устраивать потопы, шуметь громом, чадить вулканами и сотрясать землетрясениями. Только она знает, где протекать рекам, где вставать горам. Мы же — ее малые дети, обязаны с благодарностью принимать сие.

Ученые, мы их называли «мастера», были у нас, много изобретали. Но использовалось лишь то, что не мешало отношениям детей с Матерью. Расскажу тебе интересное, но коротко. У нас успешно решались вопросы энергетики без строительства плотин или ветряных мельниц. В веществе есть динамическое равновесие: целые группы химических элементов, например у фтора или хлора, имеют радикалы, жизнь которых исчисляется миллисекундами. У них очень высокий уровень тэтты, так у нас называли количество килоджоулей в единицу объема. Одни хорошо принимают энергию, другие — отдают. Такому семейству можно передавать большое количество световой энергии, которую они поглотят и будут хранить в себе в динамическом равновесии. Несколько похоже явление шаровой молнии и состояние возможно газообразное или жидкое.

Можно создать такое содружество радикалов, назовем их пульсарчики, в котором после уничтожения одних рождаются другие, и наоборот, а во время перехода излучается энергия. Вот и возникает сложное динамическое равновесие. Его можно нарушить на короткое время, и на внешней оболочке этого объема получить холодную плазму, которая почти полностью преобразуется в световой поток. Короче говоря, пульсары — это генераторы, преобразующие массу вещества в свет. Подобные пульсарчики можно создавать для излучения света в одном направлении. Но главное в том, что можно получать источники чистой для природы энергии. Использовать ее даже для получения золота из свинца. Возможности огромны. Отголоски знаний об этом проникли до вашего средневековья, поэтому алхимики упрямо искали «философский камень».

У нас знали пироксилин, тринитротолуол и многое, пригодное для разрушения, но повторяю, наши принципы и сам жизненный уклад отрицали разрушение. Занятно то, что пороха мы не знали. Широко знали азотистые соединения, фтористые и хлористые, но группы нитратов не изучались. Мы не уделяли внимания нитрортути или азотистому серебру. Само мышление было иное, не было необходимости использовать что-то в военных целях. Поэтому оружие было только такое, какое используется в единоборствах. И так на протяжении нескольких тысячелетий.

Всегда особое внимание уделялось магии. Она, как образ мышления, позволяла изучать связь живой природы с неживой. Не бывает только живой материи, всегда сочетание, так и человек — сочетание духа и тверди. Воздействуя своей внутренней силой на основе веры, человек преобразовывал любую материю для осознания ее и себя. Для нас это было основное средство познания без разрушения. Мастер исследовал объект через себя. Он отождествлял себя с этим объектом, когда достигал достаточной детализации в отождествлении, наступал момент знания или видения.

Магия — это искусство и наука. В каждом человеке есть художник, раскрытый или тайный, и магия, как инструмент веры, давала знания человеку о себе. Она позволяла человеку делать видимыми все связи между природой и человеком, и он постоянно чувствовал себя частичкой природы. Логика далеко может увести человека в умствовании, и он отделяется от природы, поэтому магия для нас была необходимостью.

Человек с помощью магии придавал чувствам признаки, которые можно было ощущать, непосредственно видеть. Божественные качества приобретали облик, который мог наблюдать не только сам человек, но и присутствующие. Представь себе картину. Тебе хочется узнать о своих чувствах к девушке: увлечение это, длительная привязанность или посвящение всей жизни? После свершения соответсвующего обряда, если в тебе есть чувства, они приобретают цвет, аромат, музыкальность, начинают жить в движении. А божественная часть сути человека принимает облик (вы его часто некстати называете фантомом). Он не способен лгать и всем присутствующим откроет истину. Он может найти твой предмет любви, и она все поймет без лишних слов, и будет знать, как ты ее любишь. Он вернется к тебе с известием, как она тебя любит. Это не иллюзион, а помощь от природы. Силы природы, которые ты разбудил магией, все свершают.