вас там поищут. Дайте ваш паспорт, Кира Владимировна.

Он оформил билет, вернул ей паспорт и карточку, захлопнул крышку ноутбука и обратился к Владимиру Андреевичу:

— Что сказал ваш друг?

— Чтобы Кира приезжала к нему в Москву, а там вместе решим, что дальше.

— Я тоже так считаю, — согласился Мишин, — надо ехать в Москву.

— Как?

— На машине, — спокойно утвердил Валентин Сергеевич. — Вас повезет моя охрана, про остановки и ночлег в дороге не беспокойтесь, я договорюсь. А в Москве ребята снимут квартиру для вас по своим паспортам. Ну а дальше, — он развел руками, — вы сами решите, что делать, да и советчик у вас грамотный есть.

— Как мы можем вас отблагодарить? — спросил Владимир Алексеевич.

— У вас это семейное? — немного возмутился Мишин. — А про простую помощь хорошему человеку вы не слышали?

— Нет, — серьезно сказала Кира.

— Да вы что? — с театральным сарказмом поинтересовался он. — А когда вы, Кира Владимировна, сидели с моей Светкой двое суток напролет, потому что ей не давался какой‑то там пассаж, а ей непременно надо было сдать этот экзамен перед комиссией на «отлично»? Или часами делали ей массаж кистей, потому что от волнения у нее сводило мышцы?

— Это моя работа, — заметила Кира.

— Нет, работа — это оттарабанить положенное время занятий, и все. Ладно, закрыли тему. К тому же, Владимир Андреевич, ваша дочь обещала мне куда больше, чем я могу для вас сделать: проторить дорожку моей Свете в достойное будущее.

Но масштабы и продуманность помощи Мишина поражали. Два охранника‑водителя на большом навороченном джипе довезли их до Москвы с таким комфортом и скоростью, что у Киры с Владимиром Андреевичем сложилось впечатление, что они не меньше, чем правительственная делегация.

В каждом транзитном городе, где пришлось останавливаться на ночь или просто пообедать, их уже встречали, и столы были накрыты, и гостеприимные коттеджи в их распоряжение предоставлены, и ни разу их не остановили гаишники. Так и доехали прямиком до дома Романа Георгиевича.

Мужчинами было решено, что Кира останется в Москве на какое‑то время. Ребята Мишина, как он и обещал, арендовали на свои паспорта квартиру, где Кире и предстояло жить, а Владимир Андреевич вместе с ними через неделю вернулся в Ханты‑Мансийск.

Кира связалась с Ксенией Петровной, и, соблюдая инструкции по конспирации, данные подполковником, встретилась с ней. Решили попробовать через связи и знакомства Ксении Петровны найти Кире работу в Европе. Это был бы идеальный вариант как для ее профессионального роста, так и для того, чтобы избавиться от кредиторов брата.

Но, увы, все, что могли предложить молодому специалисту, не выпустившему ни одного ученика и не имеющему опыта работы, Кире никак не подходило.

Кира встречала Новый год одна. Первый раз в своей жизни, из соображений все той же конспирации. Чтобы пропали все эти козлы!

Работать официально из тех же треклятых соображений она не могла, но и не работать не могла категорически! И договорившись с директором родной Мерзляковки, взялась помогать любимой Ирине Сергеевне, и в частности вела Светочку Мишину, которую Валентину Сергеевичу таки удалось при протекции Киры и с помощью Ирины Сергеевны перевести в Москву.

А ближе к сентябрю Ксения Петровна сообщила, что открылась вакансия в интересном серьезном колледже в одном областном центре, директором которого работает одна из ее бывших учениц. Колледж, он же бывшее училище, много лет славится тем, что большая часть его выпускников поступали в консерваторию и многие из них нашли работу в известных коллективах.

Не раздумывая, Кира согласилась. С помощью Романа Георгиевича Кира еще раз сменила фамилию, но, как он ни настаивал и даже требовал, стояла на своем — имя она менять не будет! Вот таким образом Кира оказалась в этом городе.

На сей раз они с папой соблюдали до запятой все инструкции Романа Георгиевича. Начиная с того, что Кира подыскивала себе квартиру в доме, в котором есть два выхода на разные улицы — парадный и черный. Нашла.

В первый же день, оформляясь на работу, Кира закрылась с директором Ларисой Васильевной в кабинете и подробно описала реалии своей жизни, закончив повествование предупреждением:

— Может так случиться, что мне придется срочно уезжать, так что подумайте, принимать ли меня на работу.

— И разговора быть не может! — воскликнула Лариса Васильевна. — Вы же подарок судьбы, Кирочка! С вашим‑то уровнем и в нашу глубинку! И возьму, и спасибо скажу, и помогу всем, чем смогу!

— Спасибо, — отлегло у Киры от души, — но я напишу заявление об уходе без даты, и если случится необходимость и мне придется улепетывать, вы дадите ему ход. И еще, я отдам вам ключ от банковской ячейки, где хранятся все мои важные документы, вы могли бы его держать у себя в сейфе?

— Конечно, — немного удивилась директриса.

— И дам на крайний случай номер телефона Романа Георгиевича, его тоже лучше не показывать никому. И если вдруг вас примутся расспрашивать посторонние или коллеги о моем исчезновении, вам придется делать удивленные глаза и уверять всех, что я написала заявление об уходе, ничего не объяснив, и уехала. А потом, когда я обоснуюсь в другом месте, перешлете мне все документы.

— Я все сделаю, Кирочка, не волнуйтесь, и прекрасно все понимаю, и этот разговор останется между нами! — заверила она и неожиданно задумалась, помрачнела и призналась: — В моей семье похожая трагедия, мой племянник наркоман. Обобрал всю семью, сестра годами жила в ужасе, что только не происходило, и мне и моим детям угрожали, вымогая деньги. Поэтому я понимаю вас как никто другой.

— А что с племянником? — осторожно спросила Кира.

— Умер от передозировки. И весь ужас состоит в том, что все мы вздохнули с облегчением! А был прекрасный парень, такие надежды подавал, золотой медалист, а… — она горестно махнула рукой. — Поступил в университет, блестяще учился, владел двумя языками, друзья студенты на какой‑то вечеринке уговорили уколоться, попробовать…

Трагедия! У каждого свои трагедии.