Кирилл привел Юлю в реставрационные цеха, где работал, показал, что можно было за столь короткое время, рассказал о своей работе. Юльке было ужасно интересно, она слушала, вникала и задавала массу вопросов. К сожалению, экскурсия оказалась недолгой, Кириллу надо было работать, он проводил ее к выходу, вежливо попрощался и ушел.

А вечером, после работы, пришел к Людмиле домой без звонка и предупреждения, впрочем, большая часть гостей приходила в их дом именно так. Юлька открыла ему дверь, провела на кухню, где вместе с хозяевами за столом уже сидело трое гостей, и очень удивилась, когда он сказал:

— Собирайся и пошли.

— Куда?

— Буду тебе Питер показывать.

По его поведению сегодня утром на работе ничего такого — гуляний, свиданий, продолжения знакомства — не предполагалось. Он сухо, вежливо, без заигрывания или мужской заинтересованности рассказывал и показывал свое производство и так же отстраненно попрощался. Без всяких «увидимся» или «до встречи», без намека на продолжение или приглашения на свидание.

— Ну, пока, — сказал он и вернулся на работу. Но конечно же от предложения посмотреть Питер Юлька не могла отказаться. На несколько недель это стало традицией: он приходил вечером и распоряжался:

— Готова? Пошли!

Они бродили по городу часами. Белые, нереальные ночи! Какая красота, какое состояние души и разума! Питер прекрасен во все времена и погоды, но только белыми ночами он приоткрывает свои тайны, шепчет тебе на ухо свои секреты. И только белыми ночами он становится прозрачно прекрасен, словно парит над землей и глупой действительностью. Эти запахи, шорохи, особая тишина, редкие нереальные прохожие, мокрые улицы, плеск воды о гранитную набережную — все загадочно, все вызывает странное смятение, желание познать, стать частью, разгадать тайну города, его ускользающей, непостижимой загадки.

Кирилл знал о городе все, он знал историю каждого здания: кто и когда его построил, кто в нем жил. Он рассказывал Юльке трагедии и драмы каждого дома, поворота, переулка, каждого метра своего любимого Питера.

Все, что он рассказывал, было потрясающе интересно, завораживало, очаровывало, Юле казалось, что она попала в другой мир, в другую реальность. Она шла за Кириллом, куда бы он ее ни вел, безропотно подчинялась, слушала его рассказы, впитывала в себя музыку этих улиц, запоминала все детали. По выходным Кирилл стал возить ее за город, по красивейшим местам, которые особенно любил, и к друзьям на дачи.

Вскоре эти прогулки стали невозможны, увы! У Юльки появилась работа.

Денис, муж Людмилы, получил большой заказ и предложил ей работать вместе с ним помощницей. Она с радостью согласилась. Пусть это не ее индивидуальный проект и ее ждут совсем небольшие деньги, но она очень соскучилась по любимому делу, а рассчитывать на свой личный проект пока не приходилось.

Художники и дизайнеры, конечно, хорошие ребята, но ни один дизайнер не отдаст проекта, даже если он не в силах потянуть несколько работ сразу, он предпочтет уговорить клиента подождать, а если не получится — и вовсе потерять проект, но не отдать его другому коллеге по цеху!..

Как в известной пьесе: «Так не доставайся же ты никому!»

Своих талантливых дизайнеров в Питере было предостаточно и без Юльки, да она и не рассчитывала получить заказ, она была начинающим дизайнером, имеющим в копилке только два проекта, да и те в Москве. Поэтому она согласилась на предложение Дениса не раздумывая, и увлеклась, загорелась. Сидела ночами над эскизами, моталась по строительным рынкам и магазинам, ругалась со строителями, иногда сама хваталась за инструменты и показывала, как надо делать.

С Кириллом теперь они встречались только по воскресеньям, и он продолжал экскурсии по Питеру.

Надо признать, он был интересным мужчиной, немного циничным, самоуверенным до холодности, немного пресыщенным жизнью, позволял себе налет скуки и разочарованности. С женщинами держался надменно, снисходительно, не хамски, без пережима и мужского шовинизма, но эдакая отстраненность и превосходство, подчеркивающее его многоопытность, присутствовали в манерах.

Юлька с удивлением наблюдала, что женщины притягиваются к нему, как к запретному плоду, покупаясь именно на эту манеру держаться, но сама не подпадала под его, без сомнения, сильную, мужскую харизму, удивляясь про себя: «А, собственно, почему?»

Он не ухаживал за ней в традиционном понимании ухаживания — не дарил цветы, не назначал свиданий, не приглашал в рестораны или в кафе, не пытался поцеловать или заигрывать с ней. Он звонил или заходил и отдавал приказание:

— Пошли!

И она шла, ей было интересно, что он расскажет, покажет, каким сегодня преподнесет ей свой город. А в рестораны и кафе они заходили, когда уставали от длительной прогулки и были голодны.

— Пойдем поедим, — говорил обычно Кирилл, приглашая ее в какое-нибудь ближайшее заведение.

Но оказывалось, что он хорошо знал те места, куда они заходили «поесть», советовал, что взять, какое блюдо здесь наиболее удачное. По пункту «поесть» у них произошло первое столкновение. Юлька решительно заявила, что за себя платить будет сама, Кирилл, снисходительный к женским капризам, по- барски небрежно отмахнулся:

— Не глупи, платить буду я.

— Нет, — ответила она твердо.

— Ну, ты выступила, дала понять, что ты такая независимая и самостоятельная, что тебя на кабак не купишь, и достаточно, — усмехнулся Кирилл. — Я понял, проникся, но платить буду я. И попрошу без дебатов!

— Нет! — еще раз сказала Юлька и обратилась к подошедшему официанту: — Посчитайте, пожалуйста, отдельно.

Кирилл разозлился, подобрался, собрался что-то сказать далеко не в нежных тонах, но Юлька его опередила:

— Все! Как ты сказал, никаких дебатов!

Он внимательно на нее посмотрел и промолчал. Видимо, понял, что Юлька ему не уступит.

В одно из воскресений, после целого дня хождений по городу, вечером, они сидели в уютном кафе на улице. Кирилл доел свое блюдо, откинулся на спинку стула, посмотрел на Юлю, задумался и неожиданно сказал:

— По-моему, самое время пригласить тебя ко мне домой.

Юлька напряглась, поняла, о чем он говорит, и сразу мысленно себя одернула: «А почему нет? Новая