— Юлечка, ты когда-нибудь была за границей? — спросила Лена, отпивая вино из бокала.

— Нет, — безразлично ответила Юлька.

— Ты обязательно должна съездить! — воскликнула Лена. — Это другая жизнь, другой мир, другая цивилизация! Это очень интересно!

— Когда-нибудь съезжу, — кивнула Юлька.

Вернулась Галина Ивановна, села на свое место.

— Вы знаете, у меня изменилась жизнь! Я так много увидела, узнала, — все еще рассказывала Лена. — Я влюбилась в Европу, во Францию, в Италию, в Испанию! Мне так нравится моя работа! Я устаю, конечно. Работать с людьми сложно, да и люди у нас!..

— Это очень важно, когда человеку нравится то, чем он занимается, — согласилась Галина Ивановна.

— Вот, а Илья не понимает, — загрустила Лена. — Он, как все мужчины, считает, что мне надо сидеть дома с ребенком и поставить крест на своей карьере. Он не против того, чтобы я работала, но когда подрастет Тимочка.

Юлька сдерживалась, как могла, но в ней нарастало огромное желание кое-что сказать… этой Леночке!

«Держись, Юлька! — уговаривала она себя. — Это не твое дело. Это чужая семья и жизнь. Держись! Пусть они сами разбираются!»

Но следующее высказывание Леночки разом смело все построенные Юлькой укрепления.

— Я понимаю, у Ильи сейчас горе, — сказала она. — Ему хочется, чтобы я бросила работу, стала заниматься его родителями! А я не могу! Если я сейчас брошу работу, я больше никогда не найду такого места! Сейчас лето, у нас разгар сезона, заработок большой!

Лена что-то говорила дальше, жаловалась, объясняла, но Юлька не слышала, она задохнулась от возмущения.

«Что значит — у него горе?! А у тебя?! Вы же одна семья, муж и жена, или я чего-то не понимаю?! Ты же живешь в одном доме с его родителями, они сына твоего растили, вы же едите и пьете вместе!»

Юльке стало так обидно за Илью, за его замечательных родителей, что она поняла, что способна сейчас чего угодно наговорить этой идиотке!

Они общались, разговаривали не один раз, отмечали вместе праздники и дни рождения, Лена казалась ей разумной, интересной. Юлька и злиться-то на нее не могла, как на забравшую у нее Илью женщину, перенося свои претензии на жизнь и судьбу, потому что жена у Илюши оказалась интересной, неглупой, симпатичной женщиной.

Лена не почувствовала Юлькиного настроения и добавила масла в огонь.

— Я так благодарна вашей семье, Юлечка, за то, что вы нам помогаете! — сказала она.

Юлька подскочила с места, стул заскрежетал по половицам веранды.

«Да пошла ты знаешь куда?! Кто тебе помогает?! Мы делаем это для Ильи — и только ради него!!»

Она уже набрала воздуха в грудь, чтобы выпалить это Лене в лицо, но положение спасла Галина Ивановна. Мудрая, все видящая и понимающая женщина поспешила предотвратить взрыв:

— Правильно, Юлечка, пользуйся моментом, иди порисуй. Раз Леночка приехала, она с сыном побудет.

— Конечно, — подхватила Леночка, не заподозрившая, какой разборки только что избежала. — Юлечка, я займусь Тимошкой, а ты отдыхай. Правда, я вечером уеду, мне завтра на работу.

Юлька устроилась с этюдником в любимом месте, на изгибе реки.

Красота здесь была потрясающая! Река поворачивала величаво, медлительно, от того берега простиралось, поднимаясь по холмам, поле, упирающееся в сосновый лес на вершине холма.

Юлька рисовала. Но когда солнце стало закатываться за лес, замерла от красотищи, задумалась. Сердце щемило от соприкосновения с мимолетной и такой величественной красотой. Ей показалось, что она растворяется в природе, став на мгновение частью заката, леса, поля, неторопливого бега реки.

Ей захотелось плакать не от боли и обиды, не от несправедливости мира, а от этого прорастания в тихую красоту заката.

— А ты поплачь, если хочется, чего сдерживаться! — услышала она голос за спиной.

Юлька повернулась. Галина Ивановна с Тимошкой на руках стояли сзади нее.

— Лена уехала, мы за тобой, — улыбнулась мудрая женщина, — ужинать пора. Идем, красавица, что грустить попусту.

— Юля! — потянулся к ней Тимка.

Юля вздохнула.

Обед или ужин — это смотря во сколько придет Кирилл — был готов. Она домыла посуду, вздохнула еще раз, обвела взглядом кухню.

— Действительно, чего попусту грустить? — спросила Юля у чистых кастрюль на полке и задала следующий вопрос себе: — Раз такое настроение, может, выпить?

Она посмотрела на полках и в шкафчиках, что у них есть на этот предмет. Крепкого не хотелось, шампанское не к месту, а вот вино в самый раз.

Может, оно подсластит грустные мысли и добавит оптимизма в воспоминания?

Там, на даче, ей было хорошо, уютно, спокойно вдвоем с Тимошкой. Временами Юле казалось, что она приняла в душе невозможность быть с Ильей, отмела глупость и несуразность своих мечтаний.

Красота природы, счастье общения с маленьким ребенком как-то примирили ее рвущуюся душу с реальностью жизни, в которой так много невозможного.

Как же она ревновала Тимофея к матери! Когда приехала Лена и ребенок радостно потянулся к ней, у Юльки перехватило горло. В ее жизни нет ни Ильи, ни его сына!

И заболевание под известным названием напомнило о себе новым обострением.

«За что, Господи?! — опять спрашивала она. — Не такая уж я плохая!!»

Ну, были в ее жизни мелкие грешки.

Во втором классе, когда ей было восемь лет, она стащила у одноклассницы целую горсть мелочи.

Алла стояла в очереди за мороженым, а Юлька охраняла их «драгоценные» портфели. У Аллы был портфель с большим внешним накладным карманом во всю длину. В этом кармане скопилась грязь, плотно спрессованная и никогда не вычищаемая. От нечего делать Юлька стала ковырять грязь пальцем — и вдруг обнаружила железную денежку, она уж и не помнила, какого достоинства. Заинтересованная Юлька продолжила «археологические раскопки». К тому моменту, когда вернулась Алла с мороженым, Юлька полностью вычистила грязь из кармана, попутно наковыряв целую горсть мелочи.

Вдвоем с Аллой они ее и потратили — сходили на мультики и налопались мороженого. Правда, она так и не призналась Алле, где взяла деньги на этот «банкет».

Еще в школе она оговорила двух девчонок. Юлька их не любила, они были настоящие стервы. А она добавила штрихи к их портрету, навыдумывав разных историй.

Однажды ей так надо было пойти на школьную дискотеку, что Юлька вытащила из заветной шкатулки родителей пару купюр. Но ей стало стыдно, и она ушла с середины дискотеки домой, с порога расплакалась и покаялась перед родителями.

Были еще какие-то эпизоды, которые она могла причислить к грехам, но Юлька помнила их смутно, да и в любом случае их можно было отнести к разряду невинных детских шалостей и вечного поиска пытливого юношеского ума.

Была еще, конечно, Инга.

Но в этом эпизоде Юлька себя виноватой не считала, она защищала свою любовь и честно предупредила дамочку.

И за это ее наказывает жизнь?!

«А кто не пьет?!» — как вопрошал герой Броневого в «Покровских воротах». Можно и посолидней, из Библии: «…кто без греха…»

Юлька усмехнулась своим мыслям. Любит расейский народ вопрошать: «Чаго делать, и кто виноват- то?»

Такие мы, куда денешься!