Злобин хотел повысить им жалованье, но они отказались, и через две недели мы покинули Мелитополь. Отец был рад, что семья наша переезжает в большой город, так как мать ждала со дня на день четвертого ребенка. Через несколько дней родилась сестра Олимпиада.
Состав труппы в Астрахани был такой, что могло хватить на три хороших цирка. Это произошло потому, что кавказская группа цирка, закончив сезон в Тифлисе и Баку, приехала в
Астрахань. Занята была только половина артистов. Остальные отдыхали. Кое-кто работал в пантомимах.
Никитинская труппа жила дружной семьей. Бывали только профессиональные неполадки, которые быстро сглаживались. Артисты знали, что, попав к Никитину, они раньше двух-трех лет от него не уйдут и перегружены работой не будут. Никитинский цирк часто был для небольших артистов почти что богадельней. Иной раз даже публика замечала, что артист работает посредственно. Аким Никитин подзовет кассира и скажет: «Подсчитайте все, что он забрал, и заявите, что через пятнадцать дней он у нас не служит». Кассир подсчитает и выходит, что артист должен дирекции рублей четыреста. Уходить ему и не с чем. Артист придет к Акиму Никитину, начнет жаловаться, что у него семья и итти ему некуда. Тот махнет рукой и скажет: «Ну, пусть дальше служит».
Долги дирекции накапливались потому, что артистам в течение года выдавался аванс, и только на Нижегородской ярмарке производился расчет и все до копейки выплачивалось. Ни в одном цирке не было столько семейных артистов, столько детей и такого раздолья для них, как у Никитиных.
Юлия Михайловна, жена Акима Никитина, была очень добрая женщина и любила детей. Во время частых переездов цирка она обходила каюты и вагоны и смотрела, хорошо ли устроены семейные артисты. В договорах проезд семьи за счет дирекции оговорен не был; несмотря на это, в поездах для семейных отводился отдельный вагон, а на пароходах давались каюты. Если в дороге случались роды, то Юлия Михайловна или пришлет что-нибудь ценное новорожденному, или сама принесет.
Репетиции в цирке начинались рано. Сначала шла конная репетиция в присутствии Акима или Петра Никитиных, затем на час манеж отдавался для тренировки детей. Для их обучения был приглашен специальный балетмейстер. Если кто-либо из родителей желал поставить ребенка на лошадь, — ее выводили беспрепятственно из конюшни на манеж. Часто кто-нибудь из Никитиных сидит, смотрит на обучение детей и поощряет, ставя полтинник или рубль тому, кто сделает лучше.
В Астрахани цирк стоял за городом в саду Отрадном. Цирк был деревянный с железной крышей, со сценой для пантомим. Во фруктовом саду был дом Никитиных. Артисты размещались на частных квартирах недалеко от цирка. За забором сада протекала речка Балда.
Летом стояла такая жара, что даже на базар за продуктами ходили с первыми лучами солнца. В полдень спали. Одолевали комары и мошкара. В каждом доме над кроватями были пологи из марли. Кому было надо, тот репетировал в пять часов утра. Представления начинались очень поздно, когда наступала сравнительная прохлада. С шести часов утра цирк и внутри, и снаружи поливался водой.
В Астрахани цирк очень любили и охотно посещали, несмотря на то, что расценка мест была недешевая. В цирке шли большие пантомимы: «Юлий Цезарь», «Стенька Разин», «Китайский праздник», «Вокруг света», «Хаджи Мурат». Шел «Клоункий балет» и «Электрический балет». Всего — свыше двадцати пантомим и балетов. Из пантомим посещались всего больше «Стенька Разин» и «Хаджи Мурат».
В цирке работало два балетмейстера — Опознанский и Мартини. Режиссером был Робинзон. Шла детская пантомима «Золушка», так хорошо и богато оформленная, что ставилась она вечером и пользовалась большим успехом. Все роли исполняли дети от пяти до десяти лет. Наиболее интересным и красочным был последний акт — бал у Золушки-Сандрильоны.
Пантомима шла одновременно и на манеже и на сцене. Перед последним актом на манеж спускался круглый занавес, чтобы публика не видела, как обставляется арена. Занавес поднимался, и она оказывалась покрытой паркетным ковром. Посредине возвышался золотой трон. Золоченая мебель была маленькая, рассчитанная на детей. Двадцать четыре золоченых канделябра с электрическими свечами освещали арену. Бал начинался выходом двенадцати пар маленьких лакеев в богатых ливреях. За ними шло столько же пар маркизов и маркиз. Появлялись Золушка и принц, направлялись к золотому трону и усаживались на него. Им подносили золотые булавы. Под музыку выходила процессия детей, наряженных и загримированных Наполеоном, Франц-Иосифом, Феликсом Фором, Бисмарком, Джон-Булем. Они шли каждый под гимн своей страны, кланялирь Золушке и садились на свои места. Последним выходил Скобелев под марш его имени. Начинался балет. После балета все парами расходились. Арена освобождалась от мебели. На нее выезжали крошечные экипажи. Последней появлялась карета Золушки, запряженная шестью маленькими пони золотистого цвета. Вся процессия освещалась бенгальским огнем. За Золушкой верхом на лошади ехал Скобелев.
Дети были очень хорошо загримированы и очень походили на тех, кого изображали. В пантомиме участвовали дети артистов, но брали детей и со стороны, часто просто с улицы. За выступления детям платили по сорок копеек за представление и по двугривенному за репетицию.
С этой пантомимы я и брат Костя начали свою артистическую карьеру. Я исполнял роль Наполеона. Шестилетний Костя играл Джон-Буля; в первое представление он заснул на барьере, и от волнения костюм его был мокрый. Много цирковых артистов, ныне благополучно работающих в цирке, начинали карьеру вместе со мной в цирке Никитиных, выступая в «Золушке». В это время труппа Никитиных состояла из лучших мастеров цирка, посредственных артистов было мало.
Из новинок тех дней надо отметить «Электрический балет», работу балетмейстера Опознанского. Балет проходил так.
В ковер, разостланный на манеже, были вделаны пластинки, через пластинки проходил ток. Двадцать четыре женщины были одеты в костюмы с цветами, в которых были спрятаны электрические лампочки. На арену наводились прожекторы. На правой ноге танцующих была пластинка. Когда по ходу балета все танцующие становились правой ногой на пластинки, вделанные в ковер, в такт музыке зажигались электрические лампочки, спрятанные в цветах на костюмах. Зрелище получалось очень эффектное.
Как я говорил, в цирке была большая конюшня. С дрессированными лошадьми выходили Аким или Петр Никитин. Дрессировал же лошадей Робинзон.
Из акробатов лучшими были десять человек, составлявшие труппу Эйжен. Работали они в трико и были лучшими сальтоморталистами.
В труппе была своя система занятий. Проводилось строгое разделение труда. Один из верхних мальчиков умел крутить только обыкновенное сальтомортале, другой только пируэтсальтомортале и т. д.
Номер их был сделан так. Два мальчика взлетали на колонну из трех человек, проделывая два сальтомортале и, взлетев, останавливались у верхнего на плечах, как вкопанные, отсюда они опять делали сальтомортале на плечи третьего человека из их группы, причем эти переходы или, вернее, перелеты с плеч на плечи сопровождались замысловатыми комбинациями сальто-мортале.
Работала у Никитиных труппа Папи-Бруно — акробаты в смокингах. Верхней у них была дочь Ляля, и весь номер строился на концовке, состоявшей из прыжков Ляли на землю. Она проделывала два круга фифляков, делала курбет (отталкиваясь руками, приходила опять на руки) и так подряд проходила по манежу два круга.
Работавшие у Саламонского и у Злобина одновременно с отцом акробаты братья Котрелли перешли в цирк Никитиных. Они не делали никаких особенных трюков, но работали в таком бешеном темпе, что артисты называли их «сумасшедшими Котрелли». Публике их работа нравилась.
Акробаты Дюбуа и Пуло начинали свою работу интересно. Один из них выходил на арену и начинал прыгать в партере. Выходил его партнер и тоже прыгал. Затем оба они проделывали акробатические номера крафт. Крафт — это стойка на руках, стойка на головах, голова в голову, и разные комбинация
сальтомортале.
Надо сказать, что акробаты делятся на разные категорий или, говоря на цирковом жаргоне, бывают акробаты «на разную работу». Есть акробаты-гладиаторы ручные. Они работают вдвоем или группами. Их называют еще силовые крафт-акробаты. Вся их работа основана исключительно на силе и особенно на умении делать стойки на руках. Особенно ценились такие группы, где акробаты были одного роста, одного
