– Миша... – негромко, почти одними губами попросил Яков Максимович.
Кентавр тут же надломил ампулу, набрал в шприц обезболивающую жидкость, затем вколол ее Чабану.
– Спасибо, – слабо усмехнулся Чабан. – Еще минут пять и...
– Сколько у нас шансов? – спросил Кентавр, взвешивая на ладони авиабомбы.
– Немного. Но вряд ли они сразу начнут шарашить по спортивному самолету. И мы успеем... Готовность Один! – изменившимся, окрепшим голосом скомандовал Чабан.
На двадцать шестом километре (о чем свидетельствовал указатель) отчетливо просматривалась автоколонна из двух грузовых и головного милицейского «Мерседеса». На борту одного из грузовиков был намалеван красный крест, над кабиной развевался российский триколор. Совпадение исключалось. До детского санатория оставалось не более трех километров.
– Вот они, «хирурги мира без ограничений и анестезии», – произнес Чабан и начал стремительно снижать самолет.
Кентавр немного промахнулся, метнув «эфку» в замыкающий грузовик (чтобы затруднить отход), тем не менее осколки ударили по задним колесам и кормовой части. Второй грузовик и «ментовка» тут же остановились. Бойцы в них сидели опытные и ждать себя не заставили. По самолету, идущему на предельно малой высоте, был тут же открыт огонь. Кентавра ударило в грудь и в правую руку. Следующего броска он произвести не успел – граната просто выпала из его рук, но ее осколки накрыли-таки багажник «Мерседеса». Один из отстреливающихся «ментов» рухнул как подкошенный, другой схватился за плечо и выронил оружие. Чабан поднял самолет вверх, затем резко взял влево, уходя на безопасное, не простреливаемое расстояние.
– Все, Яков Максимович, – зажимая ладонями раны, произнес теряющий сознание Михаил. – Делай, что задумал.
– Прощай, Миша, – проговорил, не глядя на Кентавра, Чабан, поворачивая при этом штурвал в обратную сторону.
Уцелевшие «менты» и боевики из первого грузовика не ожидали, что самолет вернется. Теперь они просто изрешетят его автоматным огнем. И в самом деле – на спортивный самолетик обрушился свинцовый град. Находясь над «ментовозом», самолет вспыхнул, но не взорвался в воздухе, а боевым снарядом вошел в первый грузовик. Прогремевший взрыв смел всех и вся в радиусе пяти метров.
Мы вновь сидели за столом перед расстеленной картой и раскрытым справочником.
– Верещагин, – проговорил Малышев. – Что-то связанное с кино «Белое солнце пустыни»? Или с таможней?!
– Кинотеатр? – предположила Рита.
Никто не ответил. Мы оказались в тупике.
– Нет, Верещагин – это скорее художник, – робко вставила свое слово Антонина.
– Да, помню, – кивнул Женя. – Картина «Груда черепов».
– «Апофеоз войны», – поправила Тоня.
– В справочнике есть музей и картинная галерея, – сказал я. – Но их нет смысла захватывать, там бывает не слишком много народа.
– Скорее всего, все-таки школа, – твердо произнес Малышев. – Но какая?! Художественная?
– Возможно! – поддержала его Рита.
– Она недалеко отсюда, – сказал я, рассматривая карту. – Если через пятнадцать минут ничего не отыщем, выдвигаемся туда!
– Двери Тимура Тамерлана, – произнесла вдруг Тоня.
– Что? – в один голос переспросили я и Рита.
– Картина такая в Третьяковской галерее, – ответила девушка. – Просто другие названия совсем не подходят. Не мавзолей же Тадж-Махал?
– Ну-ка... – Я вновь начал листать справочник.
И вот...
– Магазин детской одежды и обуви «Тимур», – прочитал я. – В скобках пояснение – «для СК». Для «среднего класса», что ли?!
– Магазин недалеко от центра города, открыт ежедневно с 9-00 до 21–00. В такой магазин родители всегда ходят с детьми. Для примерки, – поддержал меня Малышев. – Отсюда минут двадцать езды.
– Вперед! – принял решение я.
– В магазин? – спросила Тоня.
– Мы – да. А ты... Вернешься в Изгорск, в госпиталь. Бумагу о том, что ты помогала нам, а не гуляла, мы пришлем.
– Да, но я... – не очень робко попыталась возразить девушка.
– Никаких «но». Это приказ, сержант медицинской службы. Вот тебе деньги на дорогу!
Как дальше сложится, я не знаю. А девушка жить должна. Людей радовать, собственное счастье искать...
Мы поймали такси и доехали на удивление быстро. Двухэтажный магазин «Тимур» сверкал огнями и рекламами. Народу в нем было порядочно. Родители с детьми от года до четырнадцати лет. Отпустив машину, мы обошли магазин, остановились у служебного входа. Женька взглянул на часы, потом подмигнул мне.
– Уже рвануло? – спросил я.
– Минуту назад, – ответил Малышев.
Я удовлетворенно кивнул. Перед тем как покинуть «аэроклуб», Женька оставил в «фабричном помещении» мину с часовым механизмом. Минуту назад наркопредприятию настал звездец. Фабрики не было, складов не было. Не было в живых и главаря картеля. Остался лишь план «Ливень под детскими зонтиками», который не имеет обратного хода...
– Федеральная служба безопасности, – представился я директрисе и администратору магазина, махнув у них перед носом офицерским удостоверением. – Магазин нужно срочно закрыть... Покупателей выведите через служебный вход.
По счастью, дамы не стали задавать лишних вопросов, и через десять минут магазин был пуст. На дверях висела табличка «Закрыто по техническим причинам». Я облегченно вздохнул и вытер взмокший лоб.
– Тут бы нам и свалить, – произнес Женька.
Мы с Малышевым сидели у располагавшихся рядом с магазином гаражей, построенных в еще дореформенное время. Рядом с ними росли высокие кусты, поэтому нас со стороны улицы было не видно, а мы хорошо просматривали все подходы к магазину.
– Неплохо бы, но... Как поведут себя эти... кого мы ждем, когда увидят, что магазин закрыт? – спросил я Малышева.
– Как ты думаешь, сколько их? – вопросом на вопрос ответил Женя.
– Человек десять-двенадцать как минимум, – проговорил я. – Сейчас посчитаем!
С этими словами я кивнул на затормозивший у входа в магазин микроавтобус с затемненными стеклами. Из него вышли двое крепких бородачей и решительно направились к входу.
– Давай, Женя! – скомандовал я.
Малышев молча вылез из укрытия и быстро зашагал к магазину.
– Эй, девушка! – окликнул один из обескураженных бородачей продавщицу, появившуюся рядом с входом. – Почему закрыто?
– По техническим причинам, – нежным голоском озвучила написанное девушка. – Через час откроемся!
– Через час?! – нервно переспросил второй бородач.
– Что, мужики, не терпится? – послышался за спиной бородачей насмешливый голос.
