полигона.
– А что ты ей сказал? – спросил я.
– Это неважно... – неожиданно замкнулся Женька.
На том разговор и закончился. Вернувшись в танцзал, я снова увидел Риту в «морском платье». Она танцевала с генералом из Главного штаба. Тот что-то говорил ей, но она молчала. И мне почему-то вспомнился детский анекдот:
Красная Шапочка подошла к домику и постучала в дверь.
– Кто там? – скрипуче поинтересовался старческий голос.
– Это я, Красная Шапочка.
– Дерни, детка, за веревочку – дверь и откроется.
– Вот е... Это действительно я, Красная Шапочка! Снимай растяжку!
Если Рита когда-нибудь станет бабушкой, то между ней и ее внучкой вполне может быть такой разговор. Какие бабушки, такие и Красные Шапочки.
А на следующий день я вновь увидел Риту в десантном камуфляже и берцах. На стрельбище, среди треска очередей и одиночных выстрелов.
С тех пор я неоднократно видел ее и в платье, и в изящном костюмчике, и в рваной телогрейке, неизвестно с чьего плеча снятой. Это было зимой, во время боев за Грозный. Все в кучу смешалось – десант, спецназ, пехота. Неразбериха, мат. Кровь раненых, бесчувственные коченеющие на морозе тела убитых. Фельдшеру Аржанниковой не выдали зимнего обмундирования, но мы сумели найти эту ношеную фуфайку. Рита носилась в ней от наспех оборудованного полевого госпиталя к транспортному вертолету и обратно. Грузили раненых. Для мертвых места не было, и мы, мужики, выкладывали окоченевшие трупы вчерашних мальчишек-первогодков рядом с палатками полевого госпиталя.
– Какие женихи гибнут, – произнесла Рита, отправив очередной рейс и подойдя к нам. А потом добавила все, что она думает о высшем генералитете и первых лицах государства. В выражениях прапорщик Аржанникова не стеснялась. – За яйца бы их к вертушке подвесить, – продолжила она все о тех же «первых лицах». – И по небу между Москвой и Грозным прокатить!
Возражений не поступало. А спустя полчаса Рита сидела в утепленном кунге с кружкой горячего чая и читала маленькую потрепанную книжицу. Лирические стихи поэта-фронтовика Константина Ваншенкина.
О личной жизни Рита не рассказывала. Однако мы знали, что был у нее когда-то муж. Когда она совсем девчонкой была. А что потом случилось, никто не знал. Где-то кем-то работала, по спортивной линии пыталась продвинуться, а потом пошла по контракту служить в ВДВ, дабы среднее медицинское образование имелось.
Малышев не любит говорить о Рите. Он иногда обращается к ней, она улыбается и отвечает ему. Иногда они вместе уходят... Куда и зачем, никто не интересуется. Иногда же неделями слова друг другу не скажут, даже не посмотрят друг на друга.
Когда Рита без каблуков, они с Женькой почти одного роста. Но на каблуках Рита заметно выше Малышева.
Сегодня Рите Аржанниковой, бывшей актрисе, предстояло сыграть свою самую сложную роль.
Оперативно-стратегический план в голове Горлача окончательно оформился сразу после первой коньячной рюмки. После третьей же рюмки Николай был в полной уверенности, что в его разработке все продумано до мелочей и Стекольщик мысленно назовет его гением. И улыбнется. От такой картины Горлач почти позабыл про женщину, что привел с собой. Та сама напомнила о себе:
– Почему мы пьем молча?
Горлач лишь пожал плечами, не найдясь с ответом.
– Ты бы хоть спросил, как меня зовут, – подсказала женщина.
– И как же? – выдавил из себя улыбку Николай.
– Вот теперь не скажу, – состроив капризную гримасу, произнесла она.
– Извини, – уже более искренне улыбнулся Горлач. – У меня сейчас одно неотложное дело. На полчаса. А когда вернусь – непременно вспомню все тосты и анекдоты.
– Ты оставляешь меня одну?! – Женщина уже не скрывала обиды.
– Так надо, – мягко произнес Горлач.
– А если меня здесь изнасилуют? – проговорила она, обиженно надувшись.
«Тебя изнасилуешь», – мысленно усмехнулся Николай, а вслух пообещал:
– Я запру дверь.
– А если... мне захочется в туалет?
– Ладно. Я оставлю тебе ключ!
Конечно, оставлять здесь эту девицу, да еще и с ключом от комнаты, вариант не из лучших. Но Горлачу не терпелось выложить Стекольщику свой весьма нетривиальный (а главное – простой в осуществлении) план выхода из создавшейся ситуации. Потом же, когда Стекольщик позволит себе улыбнуться и мысленно поаплодирует Николаю, Горлач вернется к девице, и они оба предадутся наслаждениям и утехам. И ничто уже не будет их отвлекать.
Рита поправила парик. Все складывалось на редкость удачно. У нее есть полчаса. Аккуратно приоткрыв дверь, она выскользнула в коридор. Там было хорошее освещение и, по счастью, ни одного человека. Ключ Рита взяла с собой. Точнее, два ключа. Второй подполковник не отстегнул от брелка, так как спешил на беседу с командованием. Рита не стала надевать обувь, двигалась по коридору босиком, неслышно ступая по холодному полу. Если на кого и наткнется, то сыграет роль проститутки, ищущей дамскую комнату. Похоже, проституток казачки-авиаторы сюда таскали частенько. Коридор был длинным, но дверей было всего три. Интуиция и опыт подсказывали Рите, что второй ключ был от одной из этих дверей.
К первой двери ключ не подошел. Ко второй тоже. А вот третья отворилась сразу и, на Ритино счастье, почти бесшумно. Комната оказалась большой, не комната, а целый зал. Пустого места в ней практически не было, все было заставлено какими-то крупногабаритными вещами. Зажигать свет Рита не стала, на такой случай у нее имелся миниатюрный фонарик.
Между тем Стекольщик слушал подполковника Горлача. Похоже, Стекольщик не напрасно разрешил спецпропагандисту пару коньячных рюмок и девицу. Мыслительный процесс дал результат в течение двух, а не пяти часов, отведенных Стекольщиком.
– Середу нам не вернуть, отморозкам из ВДВ нового Абу Салиха не подсунуть, – начал Горлач.
И в самом деле – блестящая операция ФСБ (руководитель генерал Сладков) и ВДВ (Вечер) по поимке Абу Салиха была сорвана. Как все удачно складывалось – сперва многочисленные телеинтервью, снимки во всех изданиях, награды и восторги... Но это лишь первая часть. Вторая же такова – через месяц выясняется, что настоящий Черный Генерал жив и успешно действует под самым носом спецслужб. Вместо него доблестные десантники «изловили» никому не известного актера-неудачника. А возможно, сами и инсценировали такую «борьбу с наркомафией и террором». Генерал Сладков с треском и позором вылетает из своего кресла, а на его место становится не кто иной, как Игорь Середа. Стекольщик сумел бы обеспечить это назначение. И тогда вся работа ФСБ по международному наркобизнесу была бы под контролем Стекольщика. Была БЫ! Середа мертв. Мертв и актер Ходжаев.
– Нам нужно сразу перейти ко второй части! – торжественно заявил Горлач.
– Каким образом? – жестко поинтересовался Стекольщик.
– Мы сразу выставляем десантников и генерала Сладкова мистификаторами, лишь имитирующими деятельность по борьбе с наркомафией. При этом Середа и Булышев будут выставлены как лишние свидетели, которых убрали за ненадобностью. Таким образом, Сладков предстает демонической одиозной фигурой, а бойцы ВДВ его верными ландскнехтами-наемниками.
– А ну-ка давай подробней! – требовательно, но вежливо проговорил Стекольщик.
И Горлач начал излагать свой хитроумный «выстраданный» план.
Включив фонарик и осветив все углы комнаты, Рита лишь вздохнула. Ничего интересного. Неудивительно, что подполковник оставил ей второй ключ. В комнате-зале было собрано все самое
