– Что дальше, командир? – спросил, переведя дух, Максим.
– Стало быть, я снова командир? – вопросом на вопрос отозвался Николай.
– В соответствии с положением о воинских званиях, – улыбнулся Максим.
– Взять базу вдвоем сможем? – спросил Водорезов.
– Ты там был?
– Был, – кивнул Николай.
– И спрашиваешь? – поддел Водорезова гвардии рядовой.
– Присядем? – кивнул в сторону скамейки Николай.
Они присели на скамейку. Вот он, вроде бы родной город, никаких боевых действий. А они на войне. На самой настоящей, жестокой и беспощадной. В плен гвардейцев-десантников брать не будут. Точно так же, как и на Кавказе.
– Значит, так, рядовой Богданов, – заговорил Николай, но закончить свою фразу не успел.
К скамейке, на которой устроились они с Максимом, подошла женщина.
– Удивляться не стоит, резких движений делать тоже не стоит, – сказала Любовь Николаевна.
Люба была одета в строгий костюм, волосы убраны в узел, косметики минимум. Не Анна-Николь Смит, старший следователь по особо важным.
– Воробьев не такой дурак, полковник кое-чему его научил, – без лишних предисловий начала Люба. – Сумел-таки найти, куда вы провалились, и схему коммуникаций достал. Вы оба на прицеле, группа захвата на сей раз все учтет.
– А ты... Сумела их убедить, что сможешь уговорить нас? – не оглядываясь поинтересовался Водорезов.
– Им очень легко сейчас убить нас всех троих. Было бы легко... – продолжила Люба.
– И что мешает?
– Я, – буднично сообщила Дмитриева. – Точнее, один парень из спецназа МВД... Одним словом, у нас с ним добрые отношения. Были когда-то. После Чечни башню сносит, особенно когда его друзей обижают. Он в группе захвата старший. Поэтому, пока я здесь, никто огонь не откроет.
– Ну, пошли, Люба... – на правах командира принял окончательное решение Николай.
Против спецназа МВД, тем более озлобленного недавним проколом, дергаться было бесполезно. Сквозь землю уже не уйдешь. А уж как работают бойцы милицейских спецотрядов, Водорезов в Чечне насмотрелся, профи там были не хуже, чем в ВДВ. Особенно по части силового задержания.
3
Воробьев ударил Максима беззлобно, дескать, будем в расчете, парень, потом, может, и подружимся. Максим на ногах устоял, но слегка качнулся. Все-таки майор был не последним кик-боксером в «Динамо». Милицейский генерал, находившийся в загородной резиденции, куда доставили десантников, сделал вид, что ничего не заметил. Сидевшая по левую руку от него подполковник Дмитриева тоже. Здесь же был и следователь Рустам Муратович.
– Наручники можно снять, – смилостивился генерал МВД.
Спецназовцы МВД тут же выполнили распоряжение.
– Значит, так, – очень вежливым, пожалуй, отчасти наигранным тоном заговорил милицейский генерал. – Я... Точнее, мы, – кивнул он в сторону следователя прокуратуры и Любы, – ознакомились с вашими материалами. И, пожалуй, единодушно склонны верить, что Богданов не виновен в двойном убийстве.
После этого повисла выразительная пауза. Милицейский генерал не торопился с продолжением. Люба заметно нервничала, привычного ее спокойствия не наблюдалось. Следователь Рустам Муратович был традиционно флегматичным.
– Тогда в чем дело? – спросил Водорезов. – Мы можем быть свободны?
Генерал заметно поскучнел. Точно хотел сказать одно, а помимо его воли получалось совсем другое.
– Вот что, Николай. С вами сейчас будет разговор. Но хочу предупредить... Вы ведь как офицер знаете, что бывает за разглашение гостайны?
Сейчас генерал выглядел скучным и строгим. Чувствовалось, что все происходившее нервирует его больше, чем всех остальных.
– Я знаю, давайте по делу, – кивнул Водорезов.
– Вот Любовь Николаевна все поняла должным образом, – генерал МВД взглянул в сторону подполковника Дмитриевой.
– Очень хорошо, – отозвался Водорезов, отметив, что Люба старается не смотреть на них с Максимом и, судя по всему, желает приложиться к фляжке с коньяком, которой она не касалась с момента, как покинула стрелковый клуб.
– Тогда пройдите с товарищем, – кивнул генерал. – А вы, Максим, побудьте здесь, расслабьтесь. Арестовывать вас никто не собирается. Можете выпить кофе или, если желаете, коньяк...
– Чай с лимоном, если можно, – улыбнулся Максим.
Только улыбка у него при этом получилась недобрая. До Руслана по степени обаяния гвардии рядовому было далеко.
Водорезов в сопровождении двух молчаливых незнакомцев в штатском поднялся на второй этаж. Кабинет, куда его проводили, был скромным, окна наглухо зашторены, помещение освещалось ярким светом причудливой люстры. Посредине кабинета два кресла и журнальный столик.
– Ну вот, Николай, пришло время нам познакомиться. – Навстречу подполковнику поднялся высокий худощавый блондин лет сорока, с очень красивыми, на зависть многим женщинам, синими глазами.
Ранее Водорезов ни разу его не видел, а тот держался так, словно знал Николая много лет.
– Спецоперации в Африке, Афганистане, Югославии, Закавказье, – синеокий с ходу напомнил Водорезову о его боевом прошлом. – И везде вы показали себя на должном уровне. Надеюсь, правильно поймете меня и сейчас.
– Я тоже на это надеюсь. Кстати, кто вы такой и как мне вас называть? Вы столько знаете обо мне, а я даже не знаю... В каком вы звании?
– Я не военный и не из спецслужб, – ответил синеокий. – Можете называть меня Алексей Алексеевич. Так вот, Николай. Вы, действующий офицер разведки ВДВ, всегда руководствовались интересами государства, были верны присяге. Сейчас от вас требуется то же самое и ничего более.
– Государство – это вы? – тут же уточнил Водорезов.
– Да, – кивнул Алексей Алексеевич и положил перед Николаем документ, удостоверяющий то, что синеокий блондин и в самом деле занимал высокую должность в одном из высших органов государственной власти.
– Продолжайте, – пожал плечами Водорезов.
– Так вот. Скажу коротко – вы, подполковник, и ваш гвардии рядовой невольно вторглись в сферу новейших разработок оборонного значения. Вы, разумеется, действовали из благороднейших побуждений, хотели справедливости, а получилось... Получилось то, что получилось. Вы должны обо всем забыть. Про базу, про Угря-Сторожева, про рефрижераторы, про то, что было в Чечне... Похоронить и адрес потерять. Повторяю, вы сунули нос в секретные разработки стратегического характера. Вопросов лучше не задавать, я все равно вам на них не отвечу.
– А как быть с Максимом Богдановым? Ведь базу-лабораторию отыскал именно он.
– Богданов – беглый уголовник. Его убьют при задержании... Не напрягайтесь, подполковник, я не такой мерзавец, каким кажусь. С Богдановым все будет в порядке. У него нет близких родственников, семьи. Выдадим документы на другое имя, купим квартиру, подыщем работу, дадим небольшой стартовый капитал. Все-таки он классный спец, многое умеет. Такой профессионализм должен быть вознагражден.
«В обмен на молчание», – чуть было вслух не произнес Водорезов и на некоторое время задумался. Синеокий Алексей Алексеевич, в свою очередь, не торопил его с ответом. «Секретные разработки стратегического характера... – размышлял Николай. – Возможно такое? Но почему на каком-то заброшенном „Долгострое“? Почему с привлечением откровенных уголовников? А что, если все обстоит следующим образом – в начале 90-х некие правительственные чиновники и генералы, сросшиеся с оргпреступными кланами, затеяли нехилый бизнес. Не просто торговлю человеческими органами (что весьма прибыльно), но
