– Мы сможем писать друг другу письма.
– Нет, – сказала Нэнси, – это будет не то, а потому давай больше не будем об этом разговаривать, хорошо?
Мне ничего не оставалось делать.
– Хорошо, – согласилась я, – давай не будем.
Я переменила тему.
– Куда вы уезжаете?
– На остров, – улыбнулась Нэнси.
– Надеюсь, это будет золотой остров?
– Да, это будет золотой остров посреди голубого океана.
– И только волны, ветер и песок?
Нэнси кивнула.
– Да. По крайней мере, Стив обещал, что это будет именно так.
– Вот видишь, этот человек все-таки пришел в твою жизнь.
– О да, когда-то мне казалось это невероятным.
– Счастье, – сказала я, – вещь безумно относительная. Но если оно привиделось тебе на горизонте, ни на миг не нужно сомневаться в том, что это действительно всерьез и что теперь в твоей жизни все будет совершенно по-другому.
Нэнси опять улыбнулась, я не видела в последнее время, чтобы она столько улыбалась. А потом она поцеловала меня на прощание и ушла.
Когда Нэнси ушла, я еще долго думала о ней, ведь делать мне здесь было больше действительно нечего. Я думала о том, как иной раз противоречиво и невероятно складываются обстоятельства в жизни человека, и одна маленькая случайность способна однажды полностью перевернуть всю его жизнь. А долгие годы ожидания хоть каких-нибудь перемен, так ничего с собой не принеся, однажды безответно уйдут в вечность.
Стив Рэндон увез мою Нэнси на необитаемый остров посреди голубого океана, и им ничто уже не могло помешать. А я опять осталась одна.
Не то чтобы мне жилось совсем тоскливо, вовсе нет. У меня было много впечатлений, планов, мыслей и забот. Наша внутренняя жизнь имеет гораздо больше смысла, чем наша жизнь внешняя, но очень многие люди начинают это понимать, только оказавшись в какой-нибудь экстремальной ситуации.
Что касается меня, то я с самого начала знала, что свою жизнь смогу прожить достойно где угодно. Мир книг, иллюзий и фантазий, созданный в моей душе, был для меня гораздо занимательней и выше любых внешних обстоятельств и событий.
Мир грез всегда помогал мне легко перенести обычную действительность. Мне было легче понять мировоззрение какого-нибудь древнего философа, чем разобрать очередную пустую проблему моей соседки о том, как ей лучше запекать яблоки: засовывать их внутрь гуся или же раскладывать вокруг него. И все потому, что философ говорил о жизни, а соседки – о полной ерунде.
И именно поэтому, если я уж и говорила, что однажды пройдусь по золотому песку навстречу самому замечательному в мире человеку, то это действительно когда-то будет так. А если этого не будет никогда, то прошу за меня не беспокоиться, ибо в своей душе я иду ему навстречу каждую секунду.
* * *
Ко мне часто приходят посетители. Ко мне приходит моя толстая сестра Роза, ко мне приходит ее муж луковица Вилли, приходят их дети вместе со своими детьми, в которых нужно воспитывать сострадание к ближним, а лучше, чем показать несчастную меня, этого никак не сделаешь.
Ко мне приходят мои бывшие соседки, чтобы спросить у меня, чем лучше поливать цветы, а то в их хилых садиках ничего не растет, как росло когда-то у меня в саду. Мои бывшие ученики приходят рассказать о своих жизненных достижениях, да и простой народ приходит просто так, поболтать.
Иногда ко мне приходит Фил Хаггард. Приходя, он делает вид, будто мы с ним случайно встретились на узкой городской дорожке, и нам с ним было ну никак не разминуться.
– Здравствуй, Анна, – говорит Фил.
– Здравствуй, – говорю я.
– Я тут проходил мимо.
– Я так и поняла.
– Я просто подумал, не нужно ли тебе чего? Помнишь, я говорил тебе когда-то, что ты всегда можешь рассчитывать на меня.
– Нет, Фил, спасибо, мне ничего не нужно.
– И с тобой все в порядке? – недоверчиво спрашивает он.
– Да, со мной все в полном порядке. А как дела у тебя?
– У меня тоже все нормально. Знаешь, я научился у тебя не быть в обиде на свою собственную жизнь, и это у меня неплохо получается.
– Никогда не нужно сомневаться в том, что ты делаешь, Фил, – говорю я, – и тогда за тобой будет будущее.
Он улыбается мне, и все мы будем жить дальше, и жизнь продолжается, и мы об этом прекрасно знаем.
Словом, скучно мне здесь совершенно не бывает. Моя жизнь наполнена событиями, а душа насыщена эмоциями. Я всегда знала, что человек в абсолютно любых условиях остается самим собой, и только от его внутреннего мира зависит тот мир, в котором он вынужден существовать внешне. И данная ситуация, в которой я отныне жила, думала, чувствовала и существовала, была наглядным тому подтверждением.
И, как это ни странно, несмотря на свою карьеру и загруженность в кино, чаще всех других людей ко мне приходит один известный и замечательный актер. Иногда мне кажется, что наши души с ним составляют одно целое, и им уже никуда друг от друга не деться. Ни на этом свете, ни на том.
– В нашей будущей жизни, – говорю я Мэлу Рэндону, – мы будем жить на берегу океана.
– Как скажешь, – улыбается Мэл.
– Купим яхту.
– Хорошо, я согласен.
– Ты правда согласен, или просто так говоришь, чтобы успокоить меня?
– Что ты, я полностью с тобой согласен.
– А чего хочешь ты?
– Я хочу, чтобы у нас в запасе действительно была еще одна жизнь.
– И как ты собираешься ее прожить?
– Не так, как эту.
– Не так, как эту?
– Да, по-другому.
– Расскажи, как?
– Ну, – говорит Мэл Рэндон, возведя глаза в потолок, – во-первых, я буду жить на берегу океана.
– Я серьезно.
– Во-вторых, у меня будет яхта.
– А в-третьих?
– А в третьих, у меня будешь ты.
И он перестает смотреть в потолок и начинает совершенно серьезно смотреть на меня.
– Но я и так есть у тебя.
– Да, но только это совсем не то.
– Почему не то?
– Потому что я не сразу понял, что для меня в этой жизни главное.
