Стив Рэндон даже арендовал в местном аэропорту небольшой вертолет, но с этой затеей у него тоже ничего не вышло. Нет, конечно, он покружил на вертолете над территорией больницы и вокруг больничного корпуса, в котором находилась женщина его жизни Нэнси Рубенс.
Потом он долго висел перед окном палаты Нэнси Рубенс, чем чуть не довел до инфарктов ее родителей, и сама Нэнси Рубенс тоже, наконец, увидела вертолет в окно. Но больше никакого результата полет не дал, в окно палаты вертолет все равно бы не поместился.
Стив грустно понаблюдал в окно больничной палаты за Нэнси Рубенс, которая сидела на кровати и не обращала никакого внимания на доносившийся с улицы страшный шум. Нэнси держала в руках канву с вышивкой. До какой, однако, степени ей надоел весь тот хаос, которым оказалась вдруг опутана ее жизнь.
– Иногда мне кажется, что если я потеряю еще хоть одну секунду, то я потеряю все, – сказал Стив Рэндон, глядя на Нэнси, – но если тебе нужно еще время, – сказал Стив, как бы обращаясь к Нэнси, – я подожду.
Нэнси Рубенс так и не подняла глаза на Стива Рэндона, слишком сильно она устала от жизни за последнее время. Стив Рэндон немного покружил над больничным корпусом, потом развернулся и улетел.
Папа Вилли внимательно пронаблюдал за удаляющимся вертолетом, едва не вывалившись при этом из окна. Убедившись, что вертолет действительно улетел, он несколько раз облегченно вздохнул. Ибо он очень устал бегать все это время за своей толстой женой Розой по больничной палате и прикрывать висящий за окном вертолет своим самоотверженным телом.
Ведь обычно свободное время он проводил более удачно: лежал, спал, отдыхал. Иногда читал взахлеб программу телевизора. А тут прямо напасть какая-то: враг пересел на вертолеты. Словом, все было очень сложно.
– Что это был за вертолет и что он тут делал? – спросила Нэнси Рубенс своих родителей, когда те, усталые, но довольные собой, повалились на соседние кровати.
– Какой вертолет, о чем ты? – искренне удивились любящие родители.
– Перед моими окнами висел какой-то вертолет, – монотонно сказала Нэнси, не поднимая головы от вышивки.
– Тебе померещилось, – категорично заверила Нэнси ее толстая мама Роза.
Она встала с кровати, подошла к дочери и крепко ее обняла, навалившись на нее своим толстым телом и едва не придушив.
Нэнси больше ничего не сказала, она смотрела куда-то в глубь себя и возвращаться в действительность, казалось, и не собиралась. Ведь ничего хорошего от жизни она больше не ждала.
* * *
Через пару дней моя сестра Роза вновь пришла ко мне.
– Ох, – сказала она.
Я приготовилась ее внимательно слушать.
– Что-то я устала за последнее время, – сказала Роза.
– Давно пора.
– Тебе легко говорить, у тебя же нет таких проблем, как у меня.
– Ты права, у меня теперь вообще нет никаких проблем.
Сестра Роза осеклась.
– Я не об этом, – сказала она.
– Я тоже не об этом.
Затем мы немного помолчали, прервав такой насыщенный диалог на самом увлекательном моменте. Потом Роза призналась:
– Я на днях немного подумала, – скромно сказала она.
– Да ну, и о чем же?
Я подалась вперед: моя толстая сестра впервые в жизни о чем-то думала, мне нужно было проявить к этому событию максимум внимания.
– Я подумала, что нам с Вилли нужно оставить все, как есть.
– Надеюсь, ты о Нэнси?
– Да, я о Нэнси.
– Неужели? И вы больше не будете лезть в ее жизнь?
– Да, наверное, мы больше не будем лезть в ее жизнь.
– И луковица Вилли с тобой полностью согласен?
– Да, луковица Вилли со мной полностью согласен.
И рано утром следующего дня Стив Рэндон проснулся от ощущения того, что кто-то курил в его комнате, причем чуть ли не у него перед носом. Стив протянул руку и включил светильник.
Перед кроватью стоял его отец Мэл Рэндон. Он сложил руки на груди и курил сигарету, не вынимая ее изо рта.
– Что случилось? – спросил Стив Рэндон.
– Они ушли оттуда, – сказал Мэл Рэндон.
– Кто ушел? – не понял Стив.
– Они даже охранников с собой прихватили.
Стив вскочил с кровати.
– Родители Нэнси? – спросил он, хотя ответ был ему уже не нужен.
– Ага, эти ненормальные.
Мэл Рэндон стал наблюдать, как Стив Рэндон бросился впопыхах надевать первую попавшуюся одежду.
– А впрочем, тебе их так лучше не называть, – добавил Мэл Рэндон, – они, как-никак, наверное, твои будущие родственники.
Стив не слушал отца: правой ногой он пытался залезть в левый ботинок.
– Эта рубашка не подходит к этим брюкам, – сказал Мэл Рэндон Стиву Рэндону, указывая на его брюки и рубашку.
На что Стив Рэндон наконец-то разобрался с обувью и выбежал из комнаты.
– Я вот что хотел сказать, – с расстановкой сказал Мэл Рэндон. Но так как Стива Рэндона в тот момент уже не было в комнате, Мэл Рэндон просто посмотрел на распахнутую дверь. – Я хотел сказать, – обратился Мэл Рэндон к двери, – что сейчас раннее утро, и больница, должно быть, еще закрыта.
Мэл Рэндон докончил свою убедительную речь, и в ответ ему была тишина.
Стив Рэндон к тому времени выбежал на улицу. Он направился было к машине, но потом остановился и пошел в сад.
В саду Стив осторожно срезал несколько больших белых роз. Капли утренней росы осторожно дрожали на их умопомрачительных лепестках. Стив прижался лицом к этим цветам и вдохнул их неповторимый аромат. Все было хорошо, и жизнь, как обычно, только начиналась.
Когда Стив подъехал к больнице, небо немного посветлело, а где-то там на востоке начинала загораться утренняя заря. Стив Рэндон подошел к больничному корпусу и нашел глазами окно палаты Нэнси Рубенс, оно было темно. Стив сел на землю и стал ждать.
Часа через два двери главного входа отворились, и в проеме возник дежурный врач.
– У меня тоже сегодня бессонница, – сказал врач, – так что я вас прекрасно понимаю.
Стив Рэндон слегка улыбнулся. Вряд ли кто понял бы его сейчас.
В больнице Стив накинул на плечи белый халат, подошел к двери палаты Нэнси Рубенс и остановился. За этой дверью было счастье Стива Рэндона, которое он чуть было не потерял.
Стив осторожно открыл дверь палаты. Нэнси уже не спала и даже успела получить первую
