Романовский на секунду задумался, в какое именно нецензурное место пошлют Ярослава.

— Я имею в виду ЗАГС, — пояснила девушка, не торопясь приближаться. Ага, как же, если он затянет её под одеяло, может и уломать. Чего уж скрывать, муж у неё весьма искусен в деле… уговоров.

— Ну, ты, конечно, сгустила краски, но суть примерно верна, — ох, похоже, двумя ночами отлучения от ложа не обойдется…

— А не пойти ли Ярику…

— Не ругайся при детях!

Ева положила ладони себе на живот:

— Лапоньки, ушки прикройте, сейчас мама будет проводить в отношении папы словесные репрессии, — она подняла глаза на Дениса. — Вот видишь, теперь можно. Так вот, я не знаю, что у них конкретно произошло, Нешка просто сказала, что хочет получить развод. — Романовский про себя поблагодарил Агнессу за скрытность, значит, не все потеряно, вот если бы благоверная узнала подробности… — Но она настроена решительно. А если Ирмская чего-то захотела… Поверь, я в смысле упертости и рядом с ней не стояла. Так что это невозможно, — Ева развернулась, чтобы выйти, но не успела сделать и пары шагов, как её бережно, но непреклонно перехватили и уложили-таки на кровать.

— Но ты ведь у меня можешь кого угодно убедить в чем угодно, — не так уж он и льстил, но жена только скептически улыбнулась, хотя к словам и прислушалась. — Может, все-таки постараешься?

— И зачем мне это?

— Дорогая, быть такой меркантильной не хорошо, — поцокал языком Денис, начав, как бы невзначай, поглаживать её по коленке.

— Ну, ты это знал до того, как под венец меня потащил, так что поздно жаловаться, — Ева наслаждалась осторожными ласками, параллельно строя план окучивания на означенную тему Агнешки. Нет, конечно, она не была согласна, но так, на всякий случай, решила продумать и этот вопрос.

— Я и не жалуюсь. Ев. Солнышко моё, любимая, не вредничай, — Дэн подул ей в ушко, и жена хихикнула от легкой щекотки.

— Как же вы быстро сбиваетесь в стаи, если припечет… Что он тебе пообещал за посреднические услуги? Хочу половину.

— Хоть все забирай, он обещал быть благодарным по гроб жизни и просить, чего душенька пожелает.

— Да?! — Ева на пару секунд задумалась. — То есть, он меня даже за руль своей машины пустит, если помогу?

Не то, чтобы ей так этого хотелось, но зная, как Яр трясется над своей 'девочкой', неплохо было бы проверить, настолько ли дорога ему Неша…

— Нет, — Денис перестал дурачиться и серьезно посмотрел ей в глаза. — Не злись, но ты больше не будешь сама водить.

— День…

— И не спорь, — он прижал её запястья к подушке, нависая сверху. — Ты ведь понимаешь, почему я это делаю.

— Да, Агнешка виновата в произошедшем, но только в том, что села за руль не выспавшаяся. Ты же сам меня учил водить и знаешь, я теперь намного осторожнее. И потом, неужели думаешь, что я совсем не забочусь о наших детях? — она попыталась подавить поднимающуюся волну злости. Ведь была уже беседа по этому поводу, и они обо всем договорились и снова… — Поэтому перестань, пожалуйста, иначе мы поругаемся.

— Разговор закрыт, за руль ты не сядешь, — Денис отпустил её руки, и Ева тут же попыталась оттолкнуть мужа.

— Значит, все-таки поругаемся… Хватит считать меня инвалидом. Я не больная, просто беременная! Поэтому прекрати обращаться со мной, как с дитем неразумным, и говорить таким снисходительным тоном.

— А ты не веди себя, как ребенок! — Теперь разозлился уже и он. Ну, почему она не может понять, что у него сердце замирает при одной только мысли, что подобное — не дай Бог! — случится с ней самой?!

— Знаешь, это уже отдает шовинизмом. Может, мне ещё в паранджу замотаться, разуться и, опустив глазки, уйти на кухню? — Скандал набирал обороты.

— Не передергивай! Я же не запрещаю тебе работать.

— То есть, хочешь сказать, что не запрещаешь, но мог бы?! Капец. Вот так и узнаешь истинное лицо собственного мужа, — психанув, Ева спрыгнула с кровати и направилась в коридор.

— И куда ты собралась? — Денис уже был и сам не рад, что затеял это все.

— К Агнешке. Не переживай, я не настолько скудоумна, чтобы сесть за руль, будучи злой. Уж на это даже моего убогонького разума хватит! Вызову такси, — девушка наклонилась, застегивая сандалии на плоской подошве.

— Не выдумывай, — он взял её сумочку и встал так, чтобы Ева не смогла проскользнуть мимо него. — Перестань, я никогда не говорил, что у тебя убогонький разум. Ты умная красивая женщина. Моя любимая. И мама моих детей, — Денис положил ладони на её щеки, поднимая лицо, чтобы у неё не было шанса отвести глаза. — Поэтому, пожалуйста, дай мне позаботиться о тебе. Это не простая блажь. Хочешь или нет, но я сделаю все для твоей безопасности.

— А все так хорошо начиналось… День, давай пока отложим этот разговор, пока мы окончательно не разругались? — она немного разочарованно посмотрела на мужа. — Если так хочется обеспечить присмотр за мной, отвези в больницу.

— Хорошо, но мы ещё вернемся к этой беседе.

— О, даже не сомневайся!

— Что ты хочешь ей сказать? — Денис закрыл дверь и взял жену за ладошку, не собираясь не то, что из поля зрения терять, а отпускать дальше, чем на пару метров.

— Извини, но это конфиденциальная информация. В любом случае, я буду действовать в интересах Агнешки и детей.

Ехали они молча, но тишина была намного красноречивее любых слов, потому при появлении в отделении, Ева была даже ещё более зла, чем когда выходила из дома.

Дежурная медсестра попыталась что-то вякнуть насчет запрета на посещения, но увидев ту, которая вчера, ещё до приезда местного мафиози, поставила половину больницу в интересную позицию с некоторым эротическим уклоном, передумала подавать голос. А встретившись взглядами с мрачным Денисом, маячащим за плечом жены, и вовсе вспомнила о неотложном деле. Осталось только придумать это самое дело…

— Постой здесь, — Ева впервые за все это время заговорила. — Если увидишь кого-то из врачей, маякни на мобильный.

— И куда ты денешься?

— Из окна, блин, выпрыгну! Придумаю. Все, стой тут, — она кивнула ему на подоконник в конце коридора и скрылась за дверью с надписью 'Реанимация'.

Романовский чертыхнулся про себя, но послушно ушел к окошку. Ага, называется, помог другу, теперь сам в дерьме по уши. Ева злопамятна по своей природе, так что придется как-то мириться — сама она уверена в собственной правоте, потому шагов с её стороны не будет. Вот и пообщались…