ухитряются так, что впервые видящий их человек недоумевает. Дело вот в чем: убегая, кенгуру обычно прижимают передние лапы к телу. А валлаби эти общепринятые правила не признают. Они будто гордятся быть исключением и во время бега знай себе размахивают передними лапами в воздухе. По идее — снижается скорость, расходуется энергия… Но факт остается фактом.
Этих сумчатых фантазеров так и прозвали — 'шарманщики'.
Живое трёхглазое
Гаттерия, она же туатара, она же сфенодон. Неуклюжее и в то же время юркое ящерицеподобное животное, достойное особого упоминания.
Прежде всего эта новозеландская рептилия — самое древнее наземное позвоночное из современных видов. Скелеты — ну точь-в-точь, как у неё, — находят ещё в триасовых отложениях. То есть старушке гаттерии уже сегодня можно справить 220 миллионов лет (вымершие динозавры по сравнению с ней подростки). И просто удивительно, как ухитрилась туатара прожить всем на зависть почти четверть миллиарда лет и в общем-то не измениться.
Впрочем, годы не прошли для неё даром. Насмотревшись чудес в мезозойскую эру, гаттерия донесла и до нас кое-что из тогдашних фокусов. Например — третий глаз.
Помещается он у туатары на темени, между двумя обычными глазами. Наиболее отчетливо виден у только что вылупившихся малюток туатар. Внешне это пятно, окруженное чешуями в виде розетки. У взрослых гаттерий оно может зарастать.
Зачем сфенодону третий глаз? — мучительно размышляли люди. И решили проверить, насколько хорошо он видит.
Третий глаз гаттерий:
а) облучали монохроматическим светом — красным, оранжевым, жёлтым… и так далее;
б) просвечивали ультрафиолетовыми и инфракрасными лучами;
в) помещали в сильные электрические и магнитные поля;
г) испытывали на химическую чувствительность;
д) проверяли, чувствует ли он температурные колебания;
е) …
Любое другое животное давно прозрело бы с досады, лишь бы отвязались от него назойливые экспериментаторы. Но гаттерия не такова! И, глазом, так сказать, не моргнув (третьим!), она выиграла эту необычную игру 'в гляделки'. Люди науки отвели свой учёный взгляд и отступили, так ничего и не уяснив.
Вернее, кое-что все-таки стало ясно. А именно — что гаттерия своим третьим глазом ничего толком не видит (лишь свет от тьмы вроде бы отличает), не слышит, не обоняет. Короче — не глаз, а так, сплошная профанация. А по-научному — рудимент.
И всё же удивительный рудимент! Обычно с течением времени любой не несущий специальной функции орган элиминируется. Постепенно, поэтапно, на протяжении миллионов лет. Но никак не измениться за четверть миллиарда лет — это уж слишком! Чересчур много для любого, даже самого ненужного рудимента.
Вот и встаёт вопрос — а может, третий глаз туатары для чего-то ей нужен? Может, человек просто не в силах пока разгадать его функцию?
Научилась гаттерия за миллион лет и кое-каким странным повадкам. Удивляет, к примеру, её непонятное сожительство с буревестниками.
Буревестники роют себе норы с благородной целью отложить туда яйца и вывести птенцов. Но нередко, когда подземная галерея завершена, в неё без ордера вселяется гаттерия. Буревестники, однако, и не думают протестовать — относятся к квартиранту по меньшей мере доброжелательно. Гаттерия тоже не наглеет — ведет себя спокойно и смирно.
Впрочем, пути буревестников и туатары редко пересекаются. Птицы ведут дневной образ жизни, сфенодон — ночной. Пока один из сожителей сидит дома, другой на охоте. Потом смена караула.
А удивительно в этом непонятном содружестве вот что. Гаттерии вполне могут вырыть нору собственными силами, без птичьей помощи. Кстати, нередко они так и поступают. Но почему тогда в других случаях туатары пренебрегают физическим трудом?
Существует мнение, что гаттерии нет-нет да и полакомятся яйцами или птенцами буревестника. Это, дескать, и толкает их на преступный псевдосимбиоз. Но, во-первых, вряд ли бы в таком случае мамы- буревестники спокойно переносили кровожадного соседа, а, во-вторых, нередко буревестники и гаттерия живут рядом в разных норах и последняя не делает никаких попыток съесть птичье потомство.
Так и неясно до конца, что роднит туатару и буревестников.
И в общем неизвестно, какие ещё номера своей мезокайнозойской программы может показать гаттерия, изучай её учёные более пристально.
…Туатара, она же гаттерия, она же сфенодон. Чудачеств у неё, право же, не меньше, чем названий!
'…И прочая, прочая, прочая'
Трудно объять необъятное. Приходится выбирать. 'Чудаки', о которых шла речь, — своего рода 'чудаки из чудаков', 'эвкалипты', возвышающиеся над всеми прочими.
А вообще животных со странностями в Австралии много. Если начать перечислять по классам и каждому виду уделять всего по абзацу, уже солидный том получится.
Новозеландский огарь — удивителен тем, что самки (утки) окрашены куда ярче самцов (селезней). Обычно у птиц наоборот. Самке предстоит яйца насиживать, зачем ей модничать и привлекать внимание врагов? Так ведь и гнездо разорить могут. Но у огаря, видно, свои соображения на этот счёт.
Бронзовая кукушка — как и прочие кукушки, подбрасывает яйца. Делает это летом в Новой Зеландии, а зимовать улетает на архипелаг Бисмарка и Соломоновы острова (4500 километров к северу). Молодые кукушата, которым ещё и года нет, летят вслед за легкомысленными родителями совершенно самостоятельно, на свой страх и риск. И летят не прямиком, а сначала к Австралии, затем вдоль её восточных берегов продвигаются на север, а потом поворачивают на северо-восток — в открытый океан, к упомянутым островам. И представьте, успешно добираются! Поразительный и труднообъяснимый пример птичьего умения ориентироваться.
Большой лирохвост — обладатель роскошного хвоста и весьма музыкального голоса. Сам себе артист, сам себе импресарио. Наподобие шалашников, строит 'эстрады' для тока. 'Представления' танцующего самца так необычны, что собирают к нему не столько самок, сколько любопытных туристов, желающих поглазеть на невиданное зрелище.
Тонкоклювый буревестник — птенцов выводит на Тасмании. Потом пары (все буревестники моногамы) собираются в стаи и летят на север. Оставляют под крылом берега Новой Гвинеи, Японии, Курильских островов. Добираются до Чукотки и даже до острова Врангеля (а это уже Северный Ледовитый океан!). Потом разворачиваются на 180 градусов, спускаются к Камчатке, оттуда — крен на восток, к Северной Америке. Вдоль её побережья летят до Мексики и пересекают Тихий океан в направлении родной Тасмании. Там каждая пара занимает свою старую нору. Но вот почему буревестники не летают в обе стороны одним и
