всем в пример ставят? Конечно, когда твоему ребенку каждый день другим тычут… Как бельмо на глазу всем. До того дошло – на подарок директору собирали, так с меня брать не захотели. Надо же… Главное, что обидно, он сначала нормальным был. Как все. Я сама его: мало читаешь, ничем не увлекаешься… Ну, он и увлекся. (Бросила в сердцах тряпку в ведро.) Я лаборанткой работала. Тут институт неподалеку. Семь баб в комнате. И как с утра заведут: кто за что двойку схватил, кто где коньки потерял, да как начнут каждые полчаса домой трезвонить: почему уроки не делаешь?… А, что говорить… Не могла слышать, ушла. Не выдержала. Вот в уборщицы подалась. Никого не видишь целый день, никого не слышишь, никто тебе в душу не лезет со своими детьми… (Уходит, забыв на столе апельсин.)

К столику подошел Человек в очках и с газетой. Поставил чашку на столик, расплескав кофе, оторвал кусок газеты, вытер лужицу, поискал глазами, куда бы выбросить, не нашел и положил в пепельницу. Надя недовольно фыркнула, но он, не обратив на это внимания, уткнулся в остаток газеты, изредка прихлебывая – довольно громко –  кофе.

Надя (после паузы). Между прочим, обычно спрашивают разрешения. Вы же видите, здесь занято.

Человек в очках на секунду оторвался от газеты, взглянул на Надю, но, ничего не ответив, снова вернулся к чтению.

Сюда придут, а вы… Неужели непонятно?

Человек в очках кивнул явно невпопад, словно не слышал, что ему говорят.

Нет, ну все-таки… Это в конце концов…

Человек в очках снова взглянул на Надю и снова уткнулся в газету.

Я вам говорю… Некрасиво же так…

Человек в очках откладывает газету, вздыхает, смотрит вдаль, словно что-то там видит. Надя тоже смотрит туда, но ничего не замечает. Человек в очках снова взялся за газету, громко отхлебнув кофе.

И хлюпаете… Вы ж не один… Мало без спроса, так еще…

Человек в очках перевернул газету, что-то его заинтересовало, но оказалось, что продолжение оторвано. Он взял из пепельницы мокрый кусок газеты, осторожно разгладил его на столе и, приложив к нему целую часть страницы, стал внимательно читать.

(Покачала головой.) Где вас воспитывали? К вам обращаются, а вы…

Возвращается Уборщица.

Уборщица. Подарок-то забыла. (Берет со стола апельсин).

Человек в очках складывает газету, встает, стоя допивает кофе и уходит. Надя смотрит ему вслед и качает головой.

Надя. Ну надо же…

Стремительно входит Бородач. Его не узнать – он без очков, наголо бритый и без бороды. Радостно улыбается Наде, садится напротив нее – на неприкосновенный стул.

Бородач. Оп-ля! Вот и я! Слабонервных просят не смотреть…

Уборщица. Смотри-ка, дождалась. А я думала… Ну, прости. (Бородачу.) Вы за нее – двумя руками. Теперь таких не делают. Это раньше ждали, в окно глядели, а теперь, как мой балбес говорит, крути динаму… (Уходит.)

Бородач смотрит на Надю улыбаясь.

Надя. Товарищ, здесь занято, вы что – не видите?

Бородач. Не узнали? Не узнали.

Надя. Вы?!

Бородач. Может, и она тогда – тоже? Судьба, а?

Входит Капитан с патрульной повязкой, он запыхался.

Капитан (Бородачу.) Ты что ж думаешь, не догоню? Увольнительная есть?

Бородач (удивленно). Какая еще увольнительная?

Капитан. Ну так я и думал. Пошли.

Бородач. Куда?

Капитан. В комендатуру, «куда». И встань, когда со старшим разговариваешь.

Бородач. Да вы что! Я не военный. С чего вы взяли?

Капитан (поглядел на его стриженую голову). Да? А кто ж ты – хиппи, что ли? Вставай, пошли.

Надя. Да нет, вы не поняли, это он так, чтоб его не узнали.

Капитан. Кто не узнал?

Надя. Ну… Одна гражданка.

Капитан. Ладно, вы мне голову не морочьте. Там разберемся – насчет гражданки.