его отцом.

Я сжал кулаки и подошел к нему вплотную. Он стоял не шелохнувшись, лишь губы его скривились в иронической ухмылке.

— Проваливайте, пока целы! — едва слышно пробормотал я.

Впрочем, с его точки зрения, он лишь отплатил мне за выпад. Надо отдать ему должное, у него это здорово получилось.

Но самый дерзкий свой поступок он совершил мгновение спустя. Это действительно было верхом смелости с его стороны. Мои друзья находились всего в каких-нибудь тридцати ярдах от нас. Руперт велел груму привести лошадь, затем протянул ему крону и сказал, что больше в его услугах не нуждается. Руперт держал лошадь под уздцы. Я, ничего не подозревая, стоял рядом. Он вроде бы собирался вскочить в седло, но словно внезапно раздумал и, положив левую руку на пояс, обернулся ко мне.

— И все же пожмем друг другу руки, — протягивая мне правую ладонь, сказал он.

Я не только не последовал его совету, но, напротив, демонстративно заложил руки за спину — на это он и рассчитывал. В его левой руке вдруг что-то блеснуло, и он молниеносно нанес удар. Я увернулся лишь в последнее мгновение — и кинжал вонзился мне в плечо. Если бы я промедлил хоть долю секунды, Руперт наверняка попал бы мне в сердце. Я вскрикнул и отпрянул назад. Он взлетел в седло и, лавируя под выстрелами моих друзей, унесся восвояси. Ни достать его из ружья, ни догнать не было никакой возможности. Я как подкошенный рухнул в кресло и, истекая кровью, с удивлением смотрел, как Руперт удалялся по аллее. Потом меня обступили друзья. Дальше я ничего не помню, потому что лишился чувств.

Судя по всему, меня сразу уложили в постель, и я провалялся достаточно долго, то приходя в себя, то снова теряя сознание. Когда я окончательно очнулся, уже стояла глубокая ночь. На стуле около моей кровати сидел Фриц. Чувствовал я себя прескверно. Я так устал и ослаб, что у меня не было сил даже оторвать голову от подушки. Но Фриц успокоил меня. Он заверил, что при подобных ранах слабость неизбежна, однако это скоро проходит. Дела же у нас пока идут нормально, и я могу совершенно спокойно отлеживаться, пока окончательно не поправлюсь. Потом он меня обрадовал еще больше. Оказалось, что Йоханн — лесничий — угодил в наш капкан и сейчас находится во дворце графа Станисласа.

— Самое интересное, что, похоже, он не сильно огорчился, — сказал Фриц. — Видимо, он считает, что, если Майклу удастся совершить переворот, никого из свидетелей, кроме «шестерки», не ждет ничего хорошего.

Если он и впрямь так думал, это свидетельствовало о его уме, а значит, можно было надеяться, что он расскажет нам что-то интересное. Я попросил немедленно привести его. Сапт согласился, и вскоре Йоханн уже сидел подле моей постели.

Йоханн был мрачен и напуган. Но, надо признаться честно, мы после подвига Руперта тоже не отличались большой смелостью. Вот почему если Йоханн старался отодвинуться как можно дальше от шестизарядной винтовки Сапта, то Сапт в свою очередь стремился, чтобы Йоханн не слишком приближался ко мне.

Йоханна привели со связанными руками, и, будь на то воля Сапта, бедняга так и оставался бы на протяжении всего нашего разговора. Но я не мог вынести подобного издевательства над ним и велел развязать ему руки.

Тут незачем перечислять, что мы пообещали Йоханну за помощь. Могу лишь сказать, что этот малый давно уехал из Руритании и процветает в другой стране. Все, что мы обещали ему, мы выполнили и, в общем-то, с удовольствием. Дело в том, что мы скоро поняли: он был добрым парнем и оказался замешанным в это скверное дело лишь из-за слабого характера. Он смертельно боялся герцога и, может быть, еще больше, чем герцога, — собственного брата Макса. Впрочем, убедив и того, и другого в своей надежности, он тем не менее старался не ввязываться в это дело и в лучшем случае исполнял лишь мелкие поручения. Зато он действительно много знал, и, расспросив его, мы наконец поняли, что замыслил Черный Майкл.

Вот вкратце сведения, которые нам принес Йоханн. В подвальном помещении замка, ниже уровня земли, располагались две маленькие комнаты, выбитые в скалистой породе. К ним вела узкая лесенка, по которой можно было попасть к основанию подъемного моста. Во внутренней комнате окон не было, окно внешней выходило на глубокий ров. В этой комнате денно и нощно дежурили трое из «шестерки» Черного Майкла. В случае внезапного нападения на замок трое часовых обязаны были защищать вход в темницу, пока их собственным жизням ничто не угрожает. Если они почувствуют, что силы не равны и темницу вот- вот возьмут штурмом, тогда Руперт Хенцау или Детчард (каждый из них возглавляет свою половину шестерки) должны оставить двоих у двери, а сами пройти во внутреннюю комнату и без промедления убить короля, ибо это глухое помещение и служило ему темницей.

С королем, по словам Йоханна, обращались вполне сносно, если не считать того, что руки ему сковали тонкой стальной цепью и он не мог раздвинуть локти больше чем на три дюйма. Но что самое главное — спасти несчастного прямым приступом темницы не было никакой возможности. Как явствовало из рассказа Йоханна, короля убьют прежде, чем мы сумеем высадить входную дверь. А тело? Майкл предусмотрел и это.

— Пока двое будут оборонять вход, — объяснил Йоханн, — тот, который убьет короля, поднимет решетку окна. Должен заметить, ваше величество, окно уже давно не пропускает света. К нему вплотную приставлена широченная труба, другой конец которой уходит прямо в воду рва. Есть даже блок, который подтянет тело короля к окну, если убийце будет тяжело поднять его на руки. Ну вот. Убив короля, он привяжет к его ногам тяжелый груз, спустит тело в трубу, и оно окажется на дне канала. А это, я вам скажу, не шутка. Глубина-то целых двадцать футов! Затем убийца крикнет остальным, что все в порядке, и сам прыгнет в трубу. Остальные последуют за ним. Они обогнут вплавь замок. В условленном месте их будут ждать люди с веревками, которые помогут им выбраться из рва, а там — смотря по обстоятельствам. Если дело сложится для них совсем плохо, к ним присоединится Майкл, и они ускачут подальше от замка и укроются в надежном месте. А если все пойдет, как задумано, они нападут на врагов из засады и захватят их в плен. Вот так, ваше величество, его высочество хочет расправиться с королем. Правда, он убьет его только после того, как расправится с вами. Раньше ему убивать короля не резон. Теперь я сказал все, — закончил Йоханн свой рассказ, — и молю вас только об одном: защитите меня от герцога Майкла! Если я попадусь ему после того, как побывал у вас, мне придется хуже некуда. Быстрая смерть — вот самое большое снисхождение, на которое я смогу рассчитывать. Но я знаю: Черный Майкл не допустит, чтобы я скончался без мук.

Все, что рассказал нам Йоханн, касалось тактики, которую Майкл собирался применить в том случае, если силы нападающих немногочисленны и можно надеяться отбить атаку.

Мы начали задавать Йоханну вопросы и вскоре выяснили, какой хитроумный спектакль собирался разыграть Майкл, если, заподозрив неладное, я, король, велю войскам окружить замок. В этом случае Майкл сопротивляться не собирается. Он пустит осаждающих в замок и после некоторых колебаний отворит перед ними двери королевской тюрьмы. Короля там, разумеется, уже не будет: его тихо убьют, а тело отправят по трубе на дно рва. Место узника займет один из «шестерки». Увидев королевских солдат, он примется требовать свободы. Тогда-то Майкл и объяснит, что узник попал сюда за дерзость по отношению к Антуанетт де Мобан, которая в настоящее время гостит в замке. Майкл счел необходимым наказать его, что, впрочем, не противоречит закону, ибо хозяин Зенды имеет право вершить суд на принадлежащей ему территории. А потом Майкл сделает благородный жест. Он объявит, что, если узник принесет извинения даме, он готов выпустить его. Ему, мол, надоели слухи о том, что в замке Зенда содержится некий высокопоставленный пленник. Все это будет разыграно столь правдоподобно, что осаждающим не останется ничего иного, как с извинениями удалиться, предоставив Майклу и его банде без особых хлопот захоронить тело короля.

Я переглянулся с Саптом и Фрицем и понял, что их не меньше моего поразила жестокость и расчетливость Майкла. Приду я с проверкой или обложу замок войсками — и в том, и в другом случае короля спасти не удастся. Он погибнет раньше, чем я переступлю порог темницы. Конечно, мне было не все равно, кто победит. Ведь если Майкл разобьет мое маленькое войско, дни мои будут сочтены, если же я одержу над ним верх, я, как-никак, останусь королем. Правда, я ничем не смогу доказать его вины, и он тоже не пострадает. Значит, битва между нами будет продолжаться и впредь. Словом, Майкл так здорово все