она тщательно закрыла двойные двери, включила свет и оперлась о дверь, пытаясь успокоиться. Действительно у нее что-то сжималось в груди или это только ее воображение? Быстро пройдя по мягкому ковру, она взяла телефон, который стоял на вычурном письменном столе стиля Людовика XV. Трясущимися руками набрала номер. Поняв, что набрала неправильно, повесила трубку и набрала еще раз. Прислушиваясь к звонкам на другом конце провода, Ханна испугалась, что не услышит ответа – так сильно колотилось ее сердце.

Тихо, чтобы ее нельзя было подслушать, она сказала:

– Мы должны произвести трансфертные операции сейчас же. Филиппа что-то подозревает. Она вернулась в Лос-Анджелес и созвала собрание правления. Она собирается проверить все. Пожалуйста, мы должны проделать все как можно скорее, пока она ничего не обнаружила.

Ханна выслушала ответ. Затем на другом конце повесили трубку. Подавив рыдание, она положила трубку и огляделась вокруг.

Ей не показалось странным вдруг подумать сейчас, после того как прошло столько лет, о другой спальне, в другом доме; спальне, которая составляла одну шестую теперешней, с бугристой двуспальной кроватью, покрытой изношенным тонким покрывалом, с плетеным ковриком на полу и подержанным туалетным столиком, починенным Аланом. Эта же спальня в особняке на Бель Эйр могла похвастаться огромным круглым ложем с атласным балдахином, свисавшим с потолка, подобно тем, которые встречаются только в сказках. Ковер был настолько толстым, что в нем оставались отпечатки ног, Мебель была сделана на заказ и привезена издалека. Никакого сравнения между крохотной, убогой спаленкой, в которой они обитали много лет назад, и этими апартаментами, которые подходили особам королевской крови. И все же Ханна хотела бы оказаться сейчас именно в старой комнате.

Слезы обожгли глаза, и Ханна подумала, что никогда в жизни не чувствовала себя такой беспомощной и затравленной, как сейчас. Через четыре дня состоится заседание правления и будут проверяться дела компании. И каждый член правления, включая Ханну и ее мужа, должен быть готов ответить на вопросы.

Она снова пришла в ужас, ее обуяла паника. Она подбежала к стене, где висела большая картина в золотой раме. Отодвинув картину и направив свет на маленький стенной сейф, спрятанный за картиной, Ханна быстро набрала комбинацию цифр, но ошибалась несколько раз, прежде чем набрала ее правильно. Когда сейф открылся, она вытащила металлический ящик, небольшой кожаный ларец с медными застежками, несколько больших конвертов, связанных лентой, и наконец из самой глубины – портфель, изготовленный из черно-зеленой кожи угря, отполированной до такой степени, что она могла видеть в нем свое отражение.

Она подошла к кровати и вывалила все содержимое на шелковое покрывало. Акции различных цветов, каждый цвет обозначал различную стоимость. Самые ценные – серебряные сертификаты – стоили тысячу акций каждый. Ханна разложила их так, чтобы она могла прочитать свое имя на каждом из них. Все они были с подписью и датой, самые старые – двадцатилетней давности. Всего здесь было сто тысяч акций – компания «Старлайт».

Конечно, люди сейчас не хранят сертификаты акций, но Ханна очень дорожила этими сертификатами, которые представляли только часть ее интересов в корпорации, потому что это были специальные сертификаты. Это были подарки в течение многих лет, которые делал ей муж на дни рождения и другие памятные даты. Сертификаты на тысячу акций она получила от Филиппы. Все вместе они значили много больше, чем деньги или лакомый кусочек компании, стоящей сотни миллионов. Они символизировали важную часть ее жизни, возможно самую важную часть. И сейчас она собиралась расстаться с ними.

У нее было такое ощущение, как будто она продает ребенка.

Как же это все случилось, подумала она огорченно, вспоминая об убогой, маленькой спаленке в Сан- Фернандо Вэлли, где она и Алан проводили множество необыкновенных ночей, любя друг друга. Ей хотелось бы снова очутиться там, на скрипящей подержанной кровати, где они крепко обнимали друг друга. Тогда у них часто не было денег, чтобы заплатить по очередным закладным. А сейчас она отдала бы все – дом в Бель Эйр, прислугу, даже ее великолепный «корвет», – только чтобы разделаться с той грязью, в которую она вляпалась.

Но невозможно вернуться назад. Катастрофа, которая давно зрела, была готова разразиться, и Ханна бессильна остановить ее.

Когда раздался телефонный звонок, она вздрогнула. Секунду смотрела на аппарат. Может быть, это?..

– Алло?

– Мам, привет, – зачирикал веселый голосок. Ее младшая дочь, Джекки, звонит из колледжа.

Ханна постаралась, чтобы ее голос звучал как обычно весело.

– Джекки, дорогая, как хорошо, что ты позвонила. У тебя все в порядке?

– Все просто чудесно, мам! Мы с Винсентом решили пожениться.

– О, это просто чудесно… – Ханна прижала сердце рукой, оно на секунду сбилось с ритма, а затем снова забилось ровно.

– Я хочу свадьбу в июне, – сказала Джекки, – на открытом воздухе. Это будет самая прекрасная свадьба в мире! Эстер будет моей главной подружкой, а четыре мои знакомые по землячеству в колледже будут подружками невесты, так же как и Сью и Полли. Угадай, что я хочу тебе сказать! Родители Винсента собираются подарить нам свадебное путешествие на юг Франции! У них там есть вилла, и мы с Винсентом подумали, что могли бы…

Ханна слушала возбужденный рассказ дочери, ее глаза остановились на коллекции фотографий в разных рамках, стоящих на ее письменном столе, на туалетном столике, на прикроватной тумбочке. Большинство из них были фото ее детей в младенческом возрасте, в день первого посещения школы, одетых в маскарадные костюмы в День всех святых, после окончания школы и, наконец, колледж. Но там были и более старые фотографии – очень молодая Ханна застенчиво держит Алана за руку, любовь сияет в их глазах. На ее прикроватной тумбочке стоял портрет Алана, сделанный два года назад, с надписью «Ханна, моя любовь навсегда». И наконец, черно-белое фото трех молодых женщин, строивших рожицы в камеру, – Ханна, Чарми и Филиппа – им было по двадцать, они были нищи и готовы на все, вели упорную борьбу за выживание, но были полны надежд. Ханна всегда думала о Филиппе, как о связке, которая держала их всех вместе.

Продолжая слушать болтовню дочери, она оглядела фотографии и поняла, что должна будет бороться, чтобы все вернулось на круги своя. Она никогда не верила, что чего-то можно добиться, не прилагая