недолго исчезнуть. Утром она промелькнула в поликлинике в мятом халате и на ходу сказала, что в одном из коттеджей нужна ее помощь по уходу. Вид у нее был такой мрачный, что Джудит не сомневалась: их ждут нелегкие времена.
Джудит задержалась, чтобы бросить на себя взгляд в зеркало перед тем, как посетить мистера Смита. Расчесывая волосы, она вдруг замерла. Когда же она делала это последний раз, перед тем как посетить больного? Когда она так прихорашивалась? С чувством растущей неловкости Джудит поняла, что ее отношение к Смиту не совсем соответствует отношению врача к его пациенту, оно лежит на более глубоком уровне, уровне отношений между женщиной и мужчиной. Она также знала, что с точки зрения профессиональной не было необходимости этого посещения; доктор Ньютон, его личный врач, прибыл в «Стар» сегодня утром и провел у Смита почти час. Уходя, доктор Ньютон сказал Джудит, что вечером зайдет к своему пациенту еще раз.
Однако, напомнила она себе, проверяя, безукоризненно ли чист ее халат и не имеет ли лишних складок, пока Ньютона здесь нет, за мистера Смита отвечает она.
Она не могла о нем не думать. Не только потому, что он был известным кинокумиром; он был интересен ей как человек с таким пристальным, испытующим взглядом, звучным шотландским баритоном, располагающей манерой с неподдельным интересом смотреть на собеседника во время беседы, когда он расспрашивал ее о ней самой, откуда и почему она приехала, хотя она ясно видела, как ему было больно в тот момент. Джудит вспомнила, как накануне вечером, встречая ее в «Стар», Зоуи сказала: «Что-то есть здесь такое, что настраивает на романтический лад». Джудит подумала, может быть, действительно все это так и объясняется – просто сама атмосфера «Стар» завораживает людей.
Конечно, она уже видела постояльцев, которые показались ей влюбленными, когда она проходила мимо них через холл вчера вечером. И потом, когда она ужинала со своей начальницей мисс Беверли Берджесс и Саймоном Джунгом, она чувствовала, что между ними двумя что-то есть.
Она прекрасно провела эти два часа; Саймон Джунг изображал идеально любезного хозяина и фактически вел беседу один, а мисс Берджесс с удовольствием его слушала. К удивлению Джудит, Беверли была в огромных черных очках, которые закрывали почти половину ее лица. Как она сама достаточно невнятно объяснила, «что-то с глазами». Джудит закончила ужин, так практически ничего не узнав о своей новой начальнице.
Кроме одного: Саймон Джунг несомненно был влюблен в Беверли, однако она по каким-то причинам стремилась не замечать этого.
– Итак, – доктор, – сказал мистер Смит, когда Джудит закончила измерять давление, – как вам здесь? У вас много работы?
Она закрыла свой медицинский чемоданчик и села. Зимнее солнце пробивалось сквозь окно и рисовало слепяще-яркие квадраты на розовом ковре. Ее пациент, легендарный мистер Смит, сидя в кровати в шелковой пижаме с вышитой монограммой, вопросительно смотрел на нее. Что она могла ему сказать? Что пока ей пришлось иметь дело лишь с двумя растяжениями связок у теннисистов и легкой простудой? Не считая этой молодой женщины, носящей в себе зародыш жены своего брата да Фриды Голдман, уверявшей ее, что ее клиентка Банни Ковальски достаточно хорошо себя чувствует, чтобы принимать посетителей. Взволнованный вид Фриды и то, с каким видом она прижимала к себе свой кожаный «дипломат», навел Джудит на мысль, что мисс Голдман приехала сюда для совершения одной из своих астрономических сделок, которыми она славилась в киномире.
– Работы хватает, – сказала она. – Скучать не приходится.
– Среди ваших пациентов есть какие-нибудь знаменитости? Кроме меня, конечно?
– Знаете, я не могу обсуждать своих пациентов. Или вы просто проверяете, буду ли я болтать о вас с другими?
– Признаюсь, это меня тревожило. Нет, не то, что вы будете болтать, а то, что моя тайна станет известной всем. Скажите мне честно, Джудит, что вы думаете о мужчинах моего возраста, делающих подобную операцию? Я имею в виду тщеславие, побуждающее людей пытаться повернуть время вспять. И наверное, это не очень хорошо для того представления, которое сложилось обо мне, для моего образа: настоящие мужчины не прибегают к такому жульничеству, как удаление жира. Не так ли?
– Почему бы и нет? – спросила она. – Если это помогает вам приобрести уверенность в себе.
– Доктор, – сказал Смит, откидывая одеяло, – вы мне не поможете подойти к окну? Я боюсь, что из-за этого бандажа мне чертовски тяжело ходить.
Она обхватила его за талию и помогла пересечь комнату. Несмотря на то что ему было около семидесяти, Смит был в прекрасной форме; сквозь тонкую пижаму она ощущала его спортивное, мускулистое тело. От него исходил тонкий аромат дорогого одеколона, признак того, что человек даже в больнице, даже испытывая боль, не может не следить за собой. И она опять почувствовала приступ беспокойного, неопределенного желания.
– Вы узнаете кого-нибудь из этих людей, доктор? – спросил Смит, когда они смотрели в окно на прогуливающихся в сосновом лесу отдыхающих. – Вон тот парень внизу, который позирует, это Лэрри Вольф, сценарист. Я однажды встречался с ним. Самовлюбленный мерзавец. – Он посмотрел на Джудит с улыбкой. – Вас не шокирует, что я так выражаюсь?
– Представления не имею, кто такой Лэрри Вольф.
– Вам повезло. Если бы он узнал об этом, он бы убил вас. Я слышал, что Лэрри Вольф готовится занять место Господа Бога и уже обращался к нему с просьбой уступить свое место.
Смит продолжал смотреть на укутанный снегом сосновый лес.
– Я помню, как впервые увидел снег, – сказал он тихо, и в голосе его послышались ностальгические нотки. – Это было очень давно, я был еще мальчишкой, и мой отец взял меня с собой на рыбалку в Лиффи Вэлли. Там редко идет снег, но, как я помню, в тот год снег шел. – Он улыбнулся Джудит. – Лиффи – это в Тасмании, я родился там. Вырос я в Шотландии, но моя настоящая родина – это Тасмания. Знаете, там также родился Эррол Флинн. Мы однажды снимались в одной картине: Флинн был хорошим пиратом, а я плохим, но я сражался лучше. Меня всегда удивляло, что так много людей не знает, где находится эта страна – Тасмания. – Он посмотрел на нее с хитрой улыбкой. – А вы знаете, доктор?
– По-моему, это остров где-то к югу от Австралии?
– Вам миллион очков, доктор. А за то, что вы выиграли… – Неожиданно он прикусил губу.
– Болит?
