— Молодцы, — подбодрил их Бёртон. — А теперь еще один вопрос. Если вы хорошо подумаете и скажете мне правду, я добавлю еще шесть пенсов каждому.

— О! — выдохнул Чарли.

— Знаете ли вы тех мальчиков, что недавно исчезли?

— Да, сэр.

— Я знаю, что большинство из них вернулись. Но я хочу спросить о тех, кто не вернулся.

— Яков, Раджиш и Бенни не вернулись… А еще Пол Келли, Эд Трип, Мики Смит, Лофти Сандерсон, Тико Крис Уильямс и Бен Прентс, — перечислил Чарли, загибая палец после каждого имени.

— И Обри Бакстер, — добавил Нэд. — Его схватили прошлой ночью.

— А эти мальчики, — продолжал расспрашивать Бёртон, — тоже были высокими?

— Еще какими! — воскликнул Чарли. — Это были самые высокие трубочисты в Лиге, да, Нэд?

— Кроме Обри, он был такой же маленький, как мы, но остальные… да, верзилы, это точно, — подтвердил Нэд.

— Спасибо, ребята, вот ваш заработок.

Бёртон вложил монеты в жадные маленькие руки, и дети мгновенно унеслись прочь, словно боялись, что Бёртон может передумать и потребовать деньги обратно. Он встал и повернулся к Смайку.

— Благодарю вас. Не будем больше отнимать у вас время.

— Вы увидели все, что хотели?

— Думаю, да. Мы уходим.

Смайк проводил их до двери и, когда они уже пожимали ему руку, спросил:

— Эти дети, сэр… они вернутся?

— Не знаю, — покачал головой Бёртон.

Выйдя из дома, они с Суинберном отправились в сторону Нью-Кент-роуд, собираясь взять кэб.

— Интересно, — пробормотал Бёртон. — Почему именно высокие мальчики не возвращаются? Что это значит?

— Послушай! — перебил его Суинберн. — А с чего ты вообще это взял?

— Ну… пока ты любовался в зеркало в комнате Якова Спратта, я заметил, что оно висит на стене под углом, удобным для человека твоего роста, то есть значительно выше, чем у ребенка. Потом я осмотрел ботинки и тапочки в комнатах и убедился, что все они сравнительно большого размера.

— Огюст Дюпен! — с энтузиазмом воскликнул поэт, прыгая вокруг Бёртона, как танцующий дервиш.

— Остынь, ты, осел, — хихикнул королевский агент.

Однако угомонить Суинберна было уже невозможно. Пока они шли по улице, он все время приплясывал, а потом чуть не запрыгал, сжимая кулаки, извиваясь и паясничая так, будто в него вселился бес.

Когда они поймали кэб и попыхтели домой, Суинберн вдруг сказал:

— Ричард, послушай, это же ясно как день!

— Что именно?

— Мне надо переодеться трубочистом!

— Что?!

— Встреться снова с Жуком и попроси его пристроить меня в Лигу. Я буду работать в Котле и нарочно таскаться по самым опасным местам, пока меня не похитят.

— У тебя что, крыша поехала? — рявкнул Бёртон. — На моей совести и так довольно смертей. Только еще твоей не хватало!

— У тебя нет выбора, шеф. Если ты мне не поможешь, я сам все сделаю.

Глаза Бёртона сверкнули.

— Да ты сдурел, что ли? Это самоубийство!

— Нет, Ричард. Это единственный способ выяснить, откуда приходят вервольфы и куда они уносят детей. Взгляни на меня: я ростом с Якова, Раджиша, Бенни и остальных… короче, тех, кто не вернулся! Я буду гулять по улицам, когда стемнеет, меня похитят, и я каким-нибудь образом, не мытьём, так катаньем, передам тебе сообщение.

— Я запрещаю тебе, Алджернон! Категорически запрещаю! Ты что, не понимаешь? Эти мальчики убиты! И как, черт тебя возьми, ты передашь мне сообщение?

— Возьму с собой болтуна…

— Ты точно чокнулся! Да где ты найдешь такого болтуна, который будет тихо сидеть у тебя в кармане и не ругаться на чем свет стоит?! Ты же сразу выдашь себя, и если тебя не растерзают вервольфы, то перережет горло какой-нибудь бандит из Ист-Энда.

— Тогда не знаю, как, Ричард, но я найду способ. Это наша единственная надежда раскрыть дело.

— Наша? Что ты имеешь в виду под этим словом? С каких это пор ты стал моим помощником?

— С этой секунды! И ты меня не разубедишь. Мой план даст результат, и ты это знаешь!

— Не знаю и знать не хочу!

Они яростно спорили, пока не доехали до квартиры Суинберна, и тут Бёртон наконец понял, что ни запреты, ни даже тумаки не заставят упрямого поэта отказаться от своего безумного плана. Он даже чуть не поддался искушению ввести Суинберна в транс, но тот был настолько эксцентричным, что его поведение под воздействием гипноза могло стать непредсказуемым. Что он натворит в таком состоянии? Страшно было и предположить. Вот почему, хотя и крайне неохотно, Бёртон согласился снова отправиться в Баттерси и поговорить с Жуком.

Вернувшись, сэр Ричард Бёртон обнаружил, что дорожные работы ведутся прямо перед его домом. Двое рабочих, трудясь без передышки, с огромной скоростью рыли глубокую узкую канаву, чем-то наполняли ее и продвигались дальше.

— Шустрые мерзавцы, верно? — спросил знакомый голос.

Это оказался мистер Граб, продавец каштанов.

— Да, — согласился Бёртон. — У вас, я смотрю, выходной.

— Вынужденный. Какой-то идиот на пенни-фартинге потерял управление и врезался в мою жаровню. Сделал вмятину. Пришлось послать жаровню моему шурину, паяльщику, чтоб починил. Эти новые штуковины чертовски опасны, вот что я скажу.

— Да, мистер Граб, целиком с вами согласен. Интересно, а что эти парни делают?

— Землекопы? Трубу кладут. Похоже, новый газопровод.

Бёртон поглядел на двух рабочих. «Эти типы как-то странно выглядят, — подумал он. — Больше походят на могильщиков, чем на рабочих».

Он попрощался с мистером Грабом и вошел в дом.

Миссис Энджелл встретила его в прихожей.

— Значит, так, сэр, — сказала она, уперев руки в бока и притопывая ногой. — Новое окно полчаса назад поставили, и я у вас прибрала, но я бы очень хотела знать, что означает весь этот кавардак. Я смирилась с вашими пьянками, а теперь еще и погромы? Что это за белокожий негодяй?

— Приготовьте чай, миссис Энджелл, и я посижу с вами. Мне кажется, пришло время рассказать вам о моей новой работе.