Быстро проскочив мимо витрины «Стрельбы от первого лица», Рей увидел, что магазин, похоже, пуст. В последний раз проверив свой «АК», он убедился, что автомат поставлен на боевой взвод и снят с предохранителя, после чего ворвался внутрь, низко пригнувшись, в духе спецназа, автомат у плеча, постоянно перемещаясь из стороны в сторону, глаза в поисках информации раскрыты так широко, что на них можно сажать самолет. Все стены были завешаны плакатами, изображающими сверхчеловеков со стилизованными автоматическими винтовками в руках, что-то вроде штурмовиков СС, а также турнирными таблицами первенства «Я, убийца», цитатами таких гениев военной мысли, как Наполеон, Бедфорд Форрест[60], Джефф Купер[61] и Сунь Цзы, набивших оскомину банальностей. Однако здесь пахло не по?том морской пехоты, а чем-то другим: пластиковой упаковкой.

Почти все свободное место этого сумрачного помещения без верхнего освещения было отдано стеллажам с коробками компьютерных игр, поставленных посредине. Рей осторожно обошел вокруг, пригибаясь, готовый к стрельбе. Его указательный палец изнывал от стремления нажать на спусковой крючок и выстрелить в любую тень, в малейший намек на нечто определенное, однако здесь были только игры, аккуратно расставленные обложками наружу, все мыслимые боевые игры, известные человечеству, созданные по мотивам всех войн в истории человечества, для всех типов компьютеров. Ни звука, ни движения. Рей провозгласил это место пустым.

За стойкой с кассой находилась дверь во внутреннее помещение, и Рей подошел к ней, резко пнул ее ногой, прошел внутрь, низко пригибаясь, и снова его встретила тишина и застывшая неподвижность полумрака, рассеянного сиянием электрического освещения.

Это была комната с мониторами, логово зверя. Похоже, здесь также было пусто, но Рей метнулся вперед, чтобы убедиться наверняка. Да, чисто.

Теперь он сосредоточился на том, чтобы проанализировать увиденное. Несомненно, здесь находился штаб боевиков. На стене мониторы камер видеонаблюдения, которые показывали в основном пустые коридоры, кроме первого этажа, где писком моды было столпотворение: суетились медики, ухаживая за ранеными, ребята из спецназа обеспечивали охрану периметра, все пытались помочь, а также разобраться, что здесь произошло, где наши, где плохие, – в общем, обычная рутина правоохранительных органов на месте преступления.

Но на другой стене Рей увидел ряд мониторов, которые показывали… в общем, они не показывали ровным счетом ничего. Везде застывшее изображение. Экраны были сплошь черными, или картинка была повернута набок, бессмысленная, хотя изредка мелькали смазные ботинки и сапоги, или же это была пустая безликость стены, увиденная в упор с расстояния в несколько дюймов. Это еще что за фигня? Одно изображение казалось более живым, чем остальные, на четвертом мониторе, и Рей, присмотревшись внимательнее, увидел кроссовки, «Нью бэленс», такие же, как у него…

Боже милосердный! Это были его собственные кроссовки! Маленький ублюдок закрепил на винтовках беспроводные мини-камеры!

Рей поискал и под дулом своего «калаша» увидел маленькое аккуратное устройство, прикрепленное к стволу зажимом, и у этого устройства имелся объектив. За всеми дополнительными прибамбасами, установленными на «АК», – пистолетной рукояткой на цевье, ствольной коробкой с креплением для оптического прицела, новой стальной прицельной планкой, – Рей его не заметил. Направив дуло на монитор, он получил бесчисленные зеркальные отражения – видеокамера снимала саму себя снова и снова, изображение уменьшалось в размерах, сжимаясь в ничто, – но повел автомат дальше, на тот случай если Эндрю следил за монитором, чтобы скрыть от него то, что он, Рей, только что наткнулся на этот секрет.

Игра! Лавелва была права. В своем извращенном сознании вундеркинд создал в реальном времени и месте величайшую в мире игру и записал все на видеокамеры, чтобы какой-то редактор соединил все воедино в огромное киберсостязание смерти, основанное на картинках сегодняшнего побоища.

И тут до Рея дошло, что впервые ему стало известно нечто такое, о чем мальчишка не подозревает. «Я знаю, он постоянно знает, где я нахожусь и что делаю. Вот как он узнал, что я войду в ту дверь. Даже сейчас, на бегу он получает картинку с моей камеры, смеется надо мной и ждет, когда я к нему приду».

Рей поставил автомат на пол, направив его в никуда, и уселся за консоли, подсоединенные к остальному оборудованию сплетением выходящих из них проводов. Больше всего его заинтересовал большой экран главного компьютера. Судя по всему, на него по-прежнему выводилось главное меню системы безопасности, и Рей быстро передвинул курсор на поле «ЛИФТЫ», щелкнул клавишей, увидел моргание, услышал щелчки, и наконец поле снова зажглось, показывая, что «ЛИФТЫ ВКЛЮЧЕНЫ», после чего сделал то же самое с полем «ЭСКАЛАТОРЫ». Однако он отметил, что блокировка дверей уже отключена. Вот как?

На столе зазвонил стационарный телефон.

Рей помедлил, подождал, наконец снял трубку.

– Это ты, герой? – послышался голос.

– Ты Эндрю? – спросил Рей. – Лучше выходи и сдавайся. Здесь повсюду полиция. Тебя пристрелят в считаные секунды. Я возьму тебя живым.

– Господи, да ты действительно герой. Ты Джон Уэйн, твою мать. Это так классно! Я бы такое ни за что не сочинил.

– Послушай, парень, тебе вколют иглу, это точно. Но на это потребуются годы, и все эти годы мы с тобой будем знать, что ты являешься богом для миллионов таких же полоумных, как ты сам, но далеко не таких же изобретательных. Ты насладишься каждой секундой этого и даже той ненавистью, которую выплеснут на тебя все остальные; ты повеселишься так, как не веселился никогда в жизни. И не вздумай притворяться, будто именно это не было твоей главной целью.

– Ты понял все превратно, Уэйн. Дело совсем в другом. Я пустой, но не настолько. Все дело в игре. А игре необходим громкий финал. Так что лучше ты приди ко мне, прежде чем все эти любители подледного лова из Миннеаполиса не поднимутся сюда и не продырявят меня как кусок швейцарского сыра. Будет гораздо клевее, если меня убьешь ты или мы с тобой убьем друг друга, тем самым придав всему блеск античной трагедии. Кстати, если хочешь меня найти, вот тебе тонкий намек: я в многозальном кинотеатре.

– Сдавайся!

– Не могу. Мы поднялись на высший уровень игры. Я должен узнать, кто победит.