К ним подошел мистер Ренфроу.
– Сожалею, что вынужден вас прервать, но мы получили известие о том, что братья Каафи прибыли в аэропорт и доставлены к самолету. Дуг, сейчас ты должен освободиться для телевизионщиков.
Полковник и Банджакс обернулись. Рядом установили телевизионный монитор, и действительно на экране было видно, как трое заключенных, все еще в оранжевых костюмах, нервные и возбужденные, один за другим поднимаются по трапу в самолет.
– Вы должны этим гордиться, – заметил Банджакс.
– Я этим горжусь. Между нами, в моем окружении были те, кто собирался взорвать под полом комплекса бомбы и ворваться внутрь с оружием в руках. Боже милосердный, вы можете себе представить, что это была бы за бойня? И все ради чего, чтобы не выпускать из тюрьмы трех жалких грабителей, которые через несколько лет все равно вышли бы на свободу?
– Не хотел бы я оказаться на вашем месте, если б такое произошло.
– Вы совершенно правы. Нам пришлось бы посылать за дополнительными мешками для перевозки трупов, и, боюсь, достаточного количества не нашлось бы во всей Миннесоте.
Саймон вошел в выломанную дверь в просторную комнату Эндрю Никса, расположенную на первом этаже отцовского дома. Первым, что он увидел, были плакаты рок-группы под названием «Мегадет» на стенах, жуткие образы одурманенных наркотиками музыкантов, загримированных под ангелов Армагеддона, с побеленными лицами, подведенными глазами, с длинными черными ногтями и всклокоченными волосами, кроваво-красные губы, электрогитары, похожие на оружие, лица искажены в языческих масках смерти, словно у Конана-варвара у стен какого-то обреченного Хайборийского города[38]. Другие портреты: улыбающиеся лица Дилана и Эрика, прославившихся в «Колумбайне», угрюмый одиночка по имени Сын Хи Чо из Виргинского технологического института[39], Чарльз Мэнсон[40], Чарльз Уитмен[41], какой-то странный тип с затравленным взглядом и косматой прической в стиле 40-х и даже двое хлыщей в старомодных нарядах, в которых Саймон наконец узнал Бонни и Клайда[42]. Сплошь стрелки-психопаты, маленькие человечки с большими пистолетами, творцы разрушения и кровопролития. Наконец прояснилась и личность косматого типа: Саймон узнал в нем Говарда Анру[43], который еще в далеком 1949 году взял «люгер» и вышел прогуляться, уложив тринадцать человек, один из известных маньяков- убийц.
Затем он увидел мощный компьютер, и один из агентов запустил программу МЕМТАК-6.2, которая, как было известно Саймону, управляла системой безопасности торгового центра «Америка». На экране появилась бесконечно сложная и, скорее всего, неприступная блок-схема. На столе рядом с незаправленной кроватью были разбросаны кипы чертежей, сделанных компанией «Окленд инжиниринг», которая в 1992 году возводила торговый центр. На многих из них красным карандашом были обозначены коридоры, проходы, лестницы, узкие места с указанием площади в квадратных футах.
В книжном шкафу стояли самые разные книги – классическая революционная стратегия Мао, Дебрэ[44], Гевары и Троцкого, не говоря про Сунь Цзы[45] и Макиавелли[46], «Колумбайн» Дейва Каллена, подборка армейских наставлений по проведению террористических и контртеррористических операций, справочники снайпера, пособия по изготовлению самодельных бомб, брошюры о психологической войне, тактике партизанских действий и слежки за людьми, выпущенные различными радикальными издательствами.
– Разумом он готовился к войне, – заметил кто-то.
– Если говорить о разуме, то это полный псих, – возразил другой агент.
– О господи, – пробормотал третий, – вгляните-ка вот на это.
Он показал пачку газетных вырезок, посвященных преподобному Риду Хобарту из баптистской церкви Спасителя в Миннеаполисе, который прославился шумными демонстрациями перед мечетями в центре города, но затем внезапно бесследно исчез.
– Возможно, это наш Эндрю помог мистеру Риду отправиться на тот свет, – предположил один из агентов.
– Ладно, – подвел итог Саймон, – на мой взгляд, этого уже достаточно. Я свяжусь с Кемпом, а вы тем временем сфотографируйте и опишите все это. Тут надо все проверить.
– Интересно, а что в этом шкафу? – сказал другой агент, открывая дверцу.
Взрыв проявил себя еще до того, как превратился в лезвие ослепительного света. Стена огромной энергии на какую-то долю секунды остановила ход времени, а в следующее мгновение всех, кто находился в комнате, отшвырнуло назад до тех пор, пока они не остановились, налетев кто на что. Грохот получился оглушительный, во все стороны яростно понеслись куски расщепленного дерева, впиваясь в тела сотней ран.
Саймон, который в момент взрыва находился в глубине комнаты и поэтому избежал основного удара, обнаружил, что у него сломаны три ребра. С трудом переборов страшную гнойную вялость, которая сковала свинцом его члены и попыталась отключить головной мозг, он заморгал, выдохнул облачко ядовито- горького воздуха, огляделся по сторонам и сквозь дым, затянувший все вокруг, увидел у стены молодого агента, совершенно неподвижного, по всей видимости мертвого. Саймон внезапно разозлился на себя самого за то, что не смог вспомнить его имя. Нужно было брать себя в руки, подниматься, принимать командование, составлять отчет, вызывать сюда санитаров и взрывников из УАТО, и все это одновременно.
Затем он разглядел сквозь пелену отца парня, стоящего в дверях.
– О боже, Эндрю, – воскликнул тот, – что ты натворил!
«Тик-так, тик-так», – думал Джеффри Нил. Оглянувшись вокруг, он увидел сверлящие его насквозь взгляды собравшихся. Но ему никак не удавалось связать воедино разрозненные элементы. Сначала «извращенцы» и «торговый центр», затем… затем что-то еще, но что? Нилу казалось, его осенило, он увидел возможность, шанс…
– Извините. Мне показалось, у меня что-то есть. Я ошибся.
– Ладно, – сказал доктор Бенсон, – наверное, тебе нужно просто еще раз попробовать проникнуть в программу комплекса, вдруг…
–
– По-моему, с этим все согласны, – подтвердил кто-то.
– Итак, у меня в прицеле есть один тип из Калифорнии. Его зовут Брюс Уайетт, тридцать четыре года. Я досконально исследовал жесткий диск его компьютера. Малыши, одетые ковбоями, больше вам ничего знать не нужно. Так вот, этот Уайетт работает, кажется, в отделении корпорации «Рил-дил» в Сакраменто. И я собираюсь зайти на его жесткий диск и поискать связи. Он вроде как системный администратор, и у него есть выход на сервер своей корпорации. Вот через него я свяжусь с корпорацией «Рил-дил». Я войду в ее главную программу, не на открытую интернет-страничку, доступную всем лохам, а заберусь в самое нутро, где находятся все данные по обслуживанию, безопасности и финансам, и, возможно, там будет выход на все отделения, хотя бы через электронную почту. После чего мне, возможно, удастся определить, которое из пятидесяти или сколько их там отделений…
– Джефф, их, вероятно, больше пятисот.
– Итак, я проникаю в операционную систему, а оттуда в подсистему в торговом центре, в большом магазине на четвертом этаже, и в зависимости от того, кто все это разрабатывал и сколько денег было потрачено, вполне, может быть, найдется какой-нибудь незадокументированный портал, связанный с общей ССИКУ, и я смогу им воспользоваться. Тогда я войду в систему.
– Принимайся за работу, – сказал доктор Бенсон.
– Значит, мы ждем, когда станет тихо, и только тогда выходим из укрытия, – спросила Лавелва Оутс. – Вот что нам говорят?
