На пороге стоял Кайден с взъерошенными волосами и обеспокоенным выражением лица.

Соседская дверь напротив тоже открылась, и из-за нее высунулся старый мужчина, вглядываясь в нас поверх кислородной камеры.

— Что, во имя Господа Бога, здесь происходит? — проскрипел он.

— Ничего мистер Майер, извините. — Я затолкала Кайдена внутрь и закрыла дверь: — Что ты тут делаешь?! — воскликнула я.

Его взгляд проследовал в глубь холла, где стояла Пэтти, сжимавшая на груди края халата. Ее глаза были расширены от удивления.

Я повернулась обратно к Кайдену, внутри меня разрасталась паника.

— Они могут вернуться в любую секунду и увидеть нас вместе. Они же донесут обо всем твоему отцу! Возвращайся домой, немедленно!

Он не двинулся с места, словно ничего не слышал. И тут его взгляд упал на Копано, и на смену невозмутимой небрежности, столь явно написанной на его лице, пришло выражение отчаяния и одиночества. Мое сердце сжалось от боли.

— Уже ухожу, — произнес Кайден. — Тут есть кому оказать тебе помощь.

Я потянулась за его рукой, но он проскользнул под моими пальцами и вышел прочь.

Я упала на диван, уткнувшись лицом в руки. Мне совсем не хотелось, чтобы он думал, будто я предпочла ему Копано. Он должен знать, что это не так.

Мои действия были продиктованы только одним: я боялась за него.

И что вообще они оба тут делали?! Неужели они находились где-то неподалеку и прислушивались ко мне всю ночь?

— Я пойду за ним, — произнес Копано, выходя за порог и закрывая за собою дверь.

Я расширила слуховой диапазон и обнаружила их сидящими на нижней ступени порога, очень близко к той границе, где с крыши лила, подобно водопаду, дождевая вода.

Игнорируя жуткую дрожь, которая все еще меня сотрясала, я постаралась сфокусироваться.

Из-за угла выглянула Пэтти, но я махнула ей рукой в знак того, что я сейчас что-то слушала. Она молча включила боковую лампу и принялась тихонько растирать мои озябшие конечности.

— Давай пойдем куда-нибудь и поговорим, — предложил Копано Кайдену.

— Мы можем поговорить здесь. Она никогда не использует свои способности.

Упс.

Теперь я официально подслушивала, но вины при этом совсем не чувствовала. Мне слишком отчаянно хотелось заглянуть в мысли Кайдена.

На фоне шумевшего ливня, их приглушенные голоса были почти неразборчивыми.

— Не расстраивайся, Кай. Я всего лишь чувствую… беспокойство за нее.

— Могу поспорить, что чувствуешь.

Резкий хриплый ответ Кайдена, как небо и земля, контрастировал с уравновешенным тоном Копано.

— Даже ты волен рискнуть собой ради нее, брат.

— Это потому, что я действительно ее знаю. Какая причина у тебя? Я полагаю, ты тоже захотел узнать ее?

— Ты ясно дал понять, что в этом смысле она недоступна. Будь благоразумен. На карту поставлено гораздо больше, чем это. Я хотел только помочь.

— Ты ничего не можешь сделать, Коуп!

Они оба замолчали, и я слышала только прерывистое дыхание Кайдена.

— Прошу тебя, брат, поверь мне, — произнес Копано. — Для Фарзуфа не будет оружия сильнее, чем ваша взаимная привязанность. Если он узнает, что ты был здесь, чтобы успокоить Анну, ты навсегда потеряешь контроль в отношениях с отцом. И не пытайся обмануть самого себя, думая, будто он от тебя не избавится.

— Да уж, некоторым приходится беспокоиться о таких вещах. Спасибо, что напомнил.

Звуки, которые последовали через несколько секунд заставили мою кровь застыть в жилах. Я услышала приближавшиеся тяжелые шаги, и металлический щелчок раскрывшегося лезвия ножа.

Я вскочила на ноги с прижатой к сердцу рукой.

Последовал глубокий хриплый смешок. Моего отца.

— Убери это, парень. Очень жаль, но мне придется прервать ваш симпозиум тестостерона.

Соскочив с дивана, я опрометью кинулась на улицу, вниз по цементным порожкам, пока чуть ли не наскочила на них троих, стоявших у самого асфальта.

Мой отец, до нитки промокший, со струйками воды, катившимися по лицу, испепелял зловещим взглядом Кайдена.

— Папа! — я испуганно закрыла рукой рот.

Когда он перевел свой взгляд от Кайдена на меня, я наконец поняла.

— Это был ты! — выдохнула я, мое сердце колотилось, как бешеное. — Это ты послал их ко мне.

Он даже не пытался этого отрицать.

Я отпрянула назад. Демоны не были посланы кем-то, кто хотел причинить мне боль. Это мой отец демонстрировал свою безжалостную ко мне любовь.

С верхней части крыльца послышался шорох.

Облаченная в халат и тапочки с совершенно хмурым выражением лица на нас смотрела сверху вниз Пэтти.

— Все в порядке, — поспешила успокоить ее я. — Я скоро вернусь домой.

Она кивнула и, одарив отца тяжелым взглядом, скрылась за дверью.

Он вновь вернул свое внимание к Копано и Кайдену, которые так и продолжали держать свои взгляды прикованными к земле.

— Эта маленькая вещь, — он нарисовал в воздухе треугольник, указывая на Копано, Кайдена и меня, — не намеревается получить никакого развития. Больше не беспокойте себя по поводу Анны. Это понятно? — Оба парня одновременно кивнули. — Тогда убирайтесь от сюда немедленно. И больше не забывайтесь.

Я могла слышать только шум дождя, когда их машины с визгом шин тронулись с места и умчались прочь со скоростью пули.

Прежде, чем мой отец успел бы извиниться или посмотреть на меня печальным взглядом, я протянула руки и крепко его обняла.

Он глубоко выдохнул.

— Ты войдешь к нам? — спросила я, прижавшись к его груди.

— Наверное не стоит, после того взгляда, которым наградила меня Пэтти. — Он провел рукой по моим волосам. — Она в теме? По поводу этих двух мальчишек, бьющихся за тебя?

— Никто за меня не бьется. И она не равнодушна к Кайдену.

— Хм. Что ж, в три часа по полудню я буду здесь. Предупреди Пэтти, потому что мне необходимо переговорить с вами обеими. А теперь ступай и немного поспи. Впереди тебя ждет долгий день. И не волнуйся. Духи больше не будут беспокоить тебя сегодня.

Гигантские молнии осветили ночное небо.

Отец поцеловал меня в макушку и вышел под дождь в тот самый момент, когда раскат грома сотряс землю под моими ногами.

Мой отец должен был приехать с минуты на минуту, и Пэтти находилась уже почти на грани нервного срыва. Её непослушные рыжие кудри выбивались из под заколки, обрамляя невыспавшееся лицо.

Она провела всё утро за уборкой квартиры, хмурясь и шикая на меня, каждый раз, когда я пыталась