нему не приходить.

Что бы ни было, я смогу это пережить. Мне не нужен он, говорила я сама себе. Мне нужна была его информация. Именно так. У меня есть Пэтти, чтобы дарить любовь.

— Можно воспользоваться твоим телефоном? — спросила я.

Он протянул мне смартфон, и я развернула листик с номером монастыря. После трех гудков мне ответил женский голос:

— Монастырь Святой Богоматери Марии. С вами говорит Сестра Эмили.

— Здравствуйте, Сестра Эмили, меня зовут Анна Уитт…

— Ах, да. Сестра Рут ждет тебя, сколько бы я не пыталась, она не хочет передавать что-либо через посредников. Она настаивает на личной встрече.

Надежда кипела внутри меня.

— Именно поэтому я звоню. Я сейчас в Калифорнии и хочу встретиться с ней незамедлительно.

— К несчастью, Сестра Рут прибывает в бессознательном состоянии уже более двадцати четырех часов. Но это уже не в первый раз. Она приходила в сознание до этого. Будем надеяться, ей удастся повторить подобное чудо и на этот раз.

— Как вы думаете, могу ли я прийти и просто посидеть рядом с ней?

— Моя дорогая, возле нее сидят круглые сутки напролет. Почему бы тебе просто не дать мне контактный номер, чтобы я смогла связаться с тобой сразу же, как только она придет в сознание. Конечно же, если это только устроит тебя…

— Да, пожалуйста, — согласилась я. — Пожалуйста, позвоните, как только она очнется… даже если это случится посреди ночи.

Я закрыла глаза после того, как закончила разговор. Пожалуйста, пусть она живет…

— Мне не дает покоя один вопрос… — произнес Кайден.

— Да?

— Ты когда-нибудь вообще испытываешь соблазн согрешить в полной мере или ты настолько хорошо собой владеешь? Потому что даже когда я вижу, что ты испытываешь темные эмоции, они быстро проходят.

Я задумалась об этом.

— Конечно, я испытываю соблазн, но мне всегда известно, когда я подвергаюсь его давлению. Другими словами, мне всегда приходится держать руку на пульсе, чтобы избавиться от большинства негативных всплесков и порывов, прежде чем они наберут силу. Правила созданы, чтобы защищать нас. Поэтому я им следую. Многое может показаться прекрасным на какой-то момент, но последствия — ужасающие.

Я сделала паузу.

— Звучит не слишком убедительно, да?

— Просто… это все поразительно. Значит, ты никогда не пускалась во все тяжкие?

— Я ослушалась Пэтти, когда та просила меня держаться от тебя подальше.

— Верно. Это я помню.

— Значит, всего один раз?

— Ну, был еще раз …

Я подумала о двух девчонках в туалетной комнате и запнулась, невольно побледнев.

— Да? Продолжай, — настаивал он.

Он смотрел на дорогу, но в его тоне четко прослеживалось нетерпеливое возбуждение.

Я потерла вспотевшие ладони о подол юбки.

— В ночь, когда мы встретились, я своего рода… скажем так, бессовестно солгала. Целенаправленно.

Мне показалось, он старался не улыбнуться.

— Мне? — уточнил он.

— Нет. О тебе.

Теперь он дал волю своей потрясающей улыбке, его глаза прищурились.

Мое лицо полыхало.

— Продолжай. Пожалуйста.

— Две девчонки сплетничали о тебе, и по какой-то причине, сама не знаю почему, но меня это сильно расстроило, и я сказала им… что ты страдаешь венерическим заболеванием.

Я закрыла от стыда лицо руками, а он взорвался от смеха.

Меня не покидало опасение, что он съедет в кювет.

Что ж, это действительно было смешно, если учесть, что в его организме не выживала ни одна инфекция, даже если он и подхватывал периодически нечто подобное.

Я обнаружила, что смеюсь вместе с ним. И в большей степени потому, что испытывала облегчение оттого, что он не оскорбился.

— Я терялся в догадках, расскажешь ли ты мне об этом вообще?

Что? Конечно же, он слышал. Мой смех усилился, и это оказалось так приятно… вскоре наши усмешки переросли в ничем не сдерживаемый хохот. Очищающий душу и неконтролируемый. Минуту спустя мы кое- как начали восстанавливать дыхание, только для того, чтобы разразиться очередным приступом веселья.

— Значит, ты простил меня? — спросила я, когда мы, наконец, успокоились, и я вытерла свои глаза.

— Да, да. Обо мне говорили и худшее.

Мы проехали мимо билборда, рекламирующего джин. Это заставило меня подумать о Джее.

— Эй, помнишь, ты говорил, что Князья обладают силой убеждения людей? — спросила я.

— Есть ли у нас эти способности?

— Мы называем это внушением, — произнес он. — И нет, это могут только Князья. А что?

— Были моменты, когда мне казалось, что я силой мысли убедила Джея не пить, хотя… может и нет.

— Нет. Князья способны манипулировать человеком, просто произнося команды вслух или даже про себя. Но как шепчущие демоны они не могут влиять на людей. Внушение также не работает, если человек по натуре силен и устойчив к тому, что навязывается ему из вне. Лучше всего внушение срабатывает именно тогда, когда человек уже был склонен идти в заданном направлении, но все еще колебался на стадии принятия решения.

Теперь мы оба смотрели на дорогу.

Взглянув на руку Кайдена, державшую руль, я, просто шутки ради, мысленно произнесла: «Постучи пальцами».

Тук, тук.

О, мой Бог! Он сделал это. Я повторила попытку снова. На этот раз, когда он забарабанил по рулю, я тихо засмеялась.

Он даже не замечал, что делал это.

— Что с тобой такое? — спросил он.

— Ты уверен, что Нефилимы не способны внушать мысли?

— Я никогда не слышал о ком-либо, способном на это, кроме Князей. И, поверь мне, я сам пытался не раз. Это не работает.

В течение двадцати минут, Кайден периодически усмехался себе под нос и качал головой. Я тоже не скрывала широкой улыбки.

Нам оставалось около двух часов езды.

— Я понимаю, что мы почти приехали, но мне, на самом деле, очень нужно попасть в туалет.

— О, ладно. Сделаем остановку.

Припарковавшись, мы прошли в ближайший магазин.

Через некоторое время, когда я выходила, мой взгляд упал на спину Кайдена, шедшему к дверям.

Я вдруг почувствовала непреодолимое желание испытать свою способность внушения еще раз.

«Обернись!» — приказала я, глядя на его спину.