видел один только ужас, застывший в глазах Кирюхи, того самого Кирюхи, который еще несколько часов назад должен был умереть.
— Зачем?! — только и выдавил из себя Пахом. Не зная, что ему делать и что отвечать, Кирюха заскулил, захныкал и вырвал свой нож из огненной раны Пахома.
Перегнувшись пополам, Пахомов сделал два шага назад и упал на пол, пытаясь сжаться в комок, чтобы наконец заглушить боль.
— Пахом, прости! — взвизгивал Кирюха. — Я не знал, Пахом! Я думал…
Вдруг прогремел выстрел: раненый Пахом не дал оправдаться Кирюхе.
Ударом пули и раскаленных газов Кирюху отбросило назад, на стену. Ноги его подогнулись, и он затих в шкафу, повиснув на руке, прикованной к трубе отопления.
Видя, что Кирюха мертв, Пахомов бессильно отбросил свой пистолет в сторону…
И в этот момент кто-то засмеялся из противоположной стороны комнаты. Пахомов, напрягая последние силы, повернул голову и увидел майора Берковича. Майор стоял, спрятав руки в карманы куртки, и смеялся в голос, то и дело запрокидывая голову.
— Беркович… — прохрипел Пахом.
— Да, Сережа, майор Беркович собственной персоной, — смеялся майор. — А ты думал, что убьешь меня и все, да? А меня нельзя убить, нельзя!
— А кто… это? — смертельно побледнев и часто-часто дыша открытым ртом, спросил Пахом.
— А ты не догадываешься? Друг твой — Валентин. Очень он переживал, что ты обманул его и предал. Очень, понимаешь, убивался, — майор издевался над Пахомом, — хотел даже «разобраться» с тобой. Не доработал ты с ним. Да и литератор еще полчаса назад здесь воздух портил, все домой отпрашивался. Пришлось взять грех на душу. Вот только часики от него и остались. Встали, понимаешь, завод у них кончился, а это не дело! — Беркович вытащил из кармана «луковицу» и, улыбаясь, начал заводить механизм. — Но я не переживаю: я на тебя все спишу или на подельника твоего кучерявого. Кстати, тебе понравилась моя комбинация со встроенным в стену шкафом с «сюрпризом»?
— Гад… — Пахом, не отрываясь, смотрел на майора.
— Вижу, что ты оценил! Я ведь и стульчик специально таким образом поставил, чтобы ты только дверь в шкаф и видел, а о входной двери после этого мерзкого убийства своего спящего товарища напрочь забыл. Я все правильно рассчитал и, главное, талантливо. Этот мой психологический этюд достоин учебника по криминалистике. Но кто мне поверит, что именно так все и было?
— Гад…
— Ну не повторяйся, Сережа, а то мне станет неинтересно, и я перережу тебе горло. Мне ведь надо хоть с кем-то делиться?! Вот и послушай немного, потерпи. Я намерен тебе еще кое-что интересное рассказать. Итак, ты хотел меня прикончить: прирезать, как порося… Эх, Сергей, мало того, что я умнее всех вас вместе взятых, в сто раз умнее, я еще и нужнее! Спросишь, кому нужнее? Да кому угодно: хотя бы тому, кто заказывает музыку. Мне заказывают хорошую музыку за хорошие деньги, и я пишу свою оперу, в которой каждому из вас, родные мои, достается по арии. Вы-то все думаете, что поете исключительно свои собственные арии, притом заглавные, а на самом деле исполняете мои, причем второстепенные. Не удивляйся, Сережа, это я тасовал вас, словно колоду карт, и раскидывал по полю; это я двигал фигуры с той и с другой стороны доски, а вы лишь доблестно сражались друг с другом и умирали, потому что я, и только я дал вам это право умирать под мой аккомпанемент! Эх, Пахом-Пахом, занимался бы лучше рэкетом, целее был бы. Ну что это тебя потянуло на тонкие игры? Тебе только в «очко» играть, а ты сел за преферансный столик! И с кем сел?! Со мной, господином игры! Денег больших захотелось? Тебе же давали хорошие, даже очень хорошие для тебя. Так тебе, дураку, показалось мало!
— Так «заказчик» — это ты?!
— Не перебивай, еще не время вопросов. Сначала я изложу тебе всю мою гениальную комбинацию. Я ведь, Сережа, секретной информацией приторговываю. Это тебе, брат, не портвейн или водка из-под полы и даже не бензин левый! Это, брат, ого-го что! Спросишь, как? Долго перед тобой распинаться не буду — все равно не поймешь или, чего доброго, не успеешь уяснить — перейдешь в мир иллюзий. Скажу в общих чертах. Как-то мне повезло: жена одного нашего сослуживца, ныне покойного, — Беркович даже хохотнул, — которая состоит со мной в «интересных» отношениях, как-то подсказала мне, как можно вычислить секретные шифры всех компьютеров Управления, на которые год назад ставили систему защиты информации, ту самую, московскую. Она еще и помогла мне — слетала по этому делу в Москву к разработчику. Так вот, вычислил я шифры и стал «сливать» с ваших компьютеров секреты, помаленьку «сливать», не слишком зарываясь. Даже со своего «сливал»! А пока «сливал», то делал так, чтобы все вы друг друга подозревали, в общем, подставлял вас по очереди. Теперь чувствуешь, кто был ваш настоящий хозяин, кто крутил вами?… Но вот мне понадобилась информация, которая стоила очень хороших денег, та самая, которую ты сегодня добыл для меня, Сережа. В общем, решил я хорошо заработать. Но как? Информация эта на компьютере у нашей прекрасной Елены Максимовны: она дело пропавшего физика Солнцева ведет. А защитная система на ее компьютере совсем другая, какая-то импортная, так что мне никак невозможно было проникнуть в ее компьютер. К тому же в Управлении комиссия из центра трудится — лысые мальчики сидят с бумажками да потихоньку на допросы нашего брата тягают. Вот-вот накроют и начнут колоть нас, как орехи. Лысые-то эти — совсем не дураки! Они, друг Сережа, уже давно вычислили, что «ручеек» этот кто-то из нас устроил. Так что сиди и жди, когда на хвост наступят и голову свернут. Что делать? Денег-то больших ой как хочется! Тебе, наверно, тоже, курилка? Ну лежи, лежи спокойненько… Значит, надо брать «кассу». А как? Умственно! То есть посредством гениальной комбинации, причем желательно — чужими руками. И я придумал, сотворил! Правда, в самом начале все едва не сорвалось. Наш коллега, майор Хромов, нагрянул прямо в мою «ставку». Ну и пришлось начинать с «мокрого». Бр-р! Не люблю я эти мокрые дела! Да и Валерку жаль, такой умный мальчик был: вышел на меня оттуда, откуда я никого вообще не ждал. Одной силой ума! Очень способный был, очень… Но встал у меня на пути, а это, сам понимаешь, нехорошо. Ведь чуть мне всю комбинацию не испортил…
— Сережа! — обратился Беркович к Пахомову, глаза которого были уже закрыты. — Ты еще не умер? Подожди, сейчас будет самое интересное! Ну так вот, избавился я от Валеры и приступил к осуществлению своего грандиозного прожекта. Сначала я подобрал фигуры. Они все уже были подготовлены и, так сказать, предельно развиты мною на доске. Этим я давно уже занимался: готовил для себя козла отпущения. Ведь рано или поздно пришлось бы отвечать: я ждал этих ребят из центра. Раз утечка информации существует, значит должен существовать и тот, кто проковырял дырочку. А раз я лично не собираюсь быть «кротом», значит, его надо создать и потом тихонечко подставить комиссии. Я тогда еще только выбирал, кого подставить… Ах, как уморительно я разыгрывал слежку за каждой из «фигур», заставляя их поверить в эту чепуху. И вы все, может быть, кроме тебя только, верили в то, что за вами кто-то «охотится». Скажи, пожалуйста, какие важные все «фигуры»: лейтенантик Валя, свирепый Богдаша, майор Беркович… А на себя я даже напал однажды! Во какой идиотизм разыграл, а вы все поверили… С «папой», правда, пришлось в этом плане поработать. Он ведь не дурак. Да уж, пришлось мне попотеть и кое-чем пожертвовать. Но зато он, похоже, клюнул: стал думать, что «генерал» его «разрабатывает» как возможного конкурента на самое высокое кресло. Ох уж эти карьеристы! Подавай им власть! А деньги, которые под ногами валяются, разве не власть? «Папа» все боялся, как бы его из-за иконок да картинок всяких не зацепили за ушко. Какая невинность! Да кому он нужен с двумя-тремя своими пейзажиками и пятью иконками, когда вокруг такими деньгами ворочают! Да, подвела его любовь к живописи, отстал он от времени, безнадежно отстал… Итак, фигура номер один — «папа»: нечист на руку, ценит хорошеньких женщин, любит живопись и антиквариат, обожает зеленые деньги. Пришлось провернуть трюк с иконой. Я ведь держу на крючке одного иностранца, который имел делишки с полковником. Завтра разберусь с ним наконец… Да, так вот, я сразу понял, как зацепить «папу»! Полковник продал иностранцу икону, которая висела у него дома на стене и при этом присутствовала на одной интимной фотографии, которую старый дурак «папа» подарил очаровательной майорше. Я однажды видел эту фотографию у нее. С этой милой фотки все и началось. Искал я зацепку, и вдруг на ум эта фотка приходит. И только попробовал связать святую вещь с «папиным» моральным обликом, как гениальный план родился прекрасной Афродитой из пены моего богатого воображения. Посоветовал в ультимативной форме иностранцу икону купить, а потом отнял ее. Попросил его по телефону оставить икону в одном месте. Этот дурак Гордон до сих пор не знает, на кого он работает. Но работает, поскольку боится: нашел я в нем одну струнку и сыграл на ней собачий вальс. Гордон-то уголовником
