— Но у меня только пятьдесят. Поймите, мой ребенок…
— Я сказал, сто тысяч! Раз ребенок — тем более! Чего скупиться-то?
— Хорошо! Вот вам сто тысяч! — открыв дверь автомобиля и усаживаясь рядом с водителем, Елена Максимовна вдруг вырвала из сумочки браунинг, который еще на квартире вернул ей полковник, и направила его на водителя. — Этого хватит?
— Ах ты… — водитель потянулся к браунингу, но эта маленькая нахальная бабешка ловко отвела его руку в сторону и сама одновременно подалась назад, так что водитель промахнулся и повалился грудью к ней на колени. В тот момент, когда голова разгневанного парня оказалась на уровне локтя Елены Максимовны, она ввела ствол браунинга прямо в его открытый рот, глухо лязгнув холодным металлом по еще натуральным зубам молодого человека.
— Ну как, сладко или горчит? Пятьдесят тысяч — хорошие деньги! Не капризничай, парень!
В салон заглянул полковник, сжимавший в кулаке рукав Филина.
— Ну что, можно ехать? — спросил он присутствующих в салоне «жигулей», с пониманием глядя на хозяина автомобиля, который пытался осторожно выплюнуть никелированный ствол вместе с осколками зубной эмали.
— Можно, — пробурчал водитель, глядя на внушительную фигуру полковника.
— Заводи, милый. Нам надо очень быстро. На светофоры можешь не смотреть. Если что, ГАИ войдет в положение…
Кирюха допрыгал до какого-то бревенчатого дома, из-за которого выглядывал автомобиль. Это был «опель» — в меру гнилой, но еще вполне способный передвигаться в нужном направлении.
— Садись за руль! — приказал Кирюхе лейтенант. От быстрой ходьбы он был бледен. Литератор поддерживал его. — Поведешь быстро, но аккуратно. Только смотри — без резких движений, а то я себя плохо чувствую и разбираться долго не буду: сначала тебя пришью, а потом уже думать начну и переживать за тебя.
Кирюха посмотрел на лейтенанта широко открытыми глазами и сказал:
— Я не умею. У меня и прав-то нет…
— А вы? — спросил лейтенант Половцева.
— В институте сдал на права… Но машину никогда не водил.
— Раз сдал, значит, можешь ехать, — криво усмехнулся лейтенант. — Садитесь за руль, а этот кучерявый пусть садится рядом. Да вы не бойтесь…
— Если мы упадем в кювет, вы меня не пристрелите? — попробовал пошутить Половцев.
— Постараюсь… Хотя, кто знает? — и лейтенант без всякой улыбки поднял руку с револьвером. — Снимите с ручного тормоза. Так. Теперь надо выжать сцепление, ключ зажигания, включайте передачу и жмите на газ.
— Поехали! — возбужденно воскликнул литератор.
— Ну вы прямо Гагарин! — сострил лейтенант.
Сергей Пахомов сидел перед экраном монитора и ждал. Он находился в помещении одной из лабораторий НИИ, занимающегося проблемами Мирового океана.
В помещении — небольшой комнатке, уставленной персональными компьютерами, — было пусто. Несмотря на то, что в институт попасть без пропуска было нельзя (вход в здание лежал через проходную с вертушкой), Пахомов спокойно прошел мимо вахтера, едва заметно кивнув ему. Вахтер видел его в первый раз, кроме того, кивнувший не предъявил пропуск и не сказал ни слова, хотя, конечно, пропуском был и этот кивок головы уверенного в собственной правоте человека.
Вот если бы он начал, заикаясь, говорить, что ему очень-очень нужно Марину Сергеевну с третьего этажа или Самуила Ароновича из подвала, тогда бы доблестный вахтер заслонил грудью проход и потребовал с просителя как минимум паспорт, форму допуска и направление с гербовой печатью и подписью Михал Иваныча Калинина или самого Лаврентий Палыча… Ну а если ты лишь кивнул, тогда проходи, тогда, значит, свой.
Правда, вахтер хотел что-то сказать ему вдогонку, но судорожный зевок человека, которому страшно даже шелохнуться, чтобы, не дай Бог, не выпасть из нирваны безделья, сковал его нержавеющей стали челюсти…
Пахомов всегда проходил в институт именно таким образом, и никто из вахтеров еще ни разу не остановил его.
Здесь, примерно два месяца назад, еще работал его давнишний приятель. Он позволял Пахомову пользоваться своим компьютером, на котором был установлен модем. Пахомов обычно давал приятелю «червонец», и тот радостно бежал вниз, в буфет, «добавить». Пахомов же в полной тишине и одиночестве получал здесь информацию от «заказчика»…
Сергей Пахомов смотрел в окно на вершины пыльных тополей и желтые стены корпусов Адмиралтейского объединения. Оставалось всего несколько минут до выхода «на связь» мистера X. Так он называл «заказчика» — человека или, возможно, даже организацию, с которой он сотрудничал последние месяцы.
Год назад «заказчик» вышел на него сам. Для начала он подбросил обалдевшему от неожиданности Пахомычу (так звали на службе Сергея Пахомова) некоторые эпизоды из его прошлого. Пока Пахомыч (ну, или Пахом — уже для самых близких и самых криминальных «дружков») пребывал в состоянии нервного потрясения, не зная, как ему быть, «заказчик» начал передавать ему эпизоды из его настоящего. Тут Пахом прижал уши и по-волчьи оскалил зубы. А «заказчик» продолжал обрабатывать Пахома, настоятельно рекомендуя аккуратно и по первому требованию выходить с ним на связь, иначе… Иначе все эти интересные со всех сторон эпизоды станут достоянием гласности. И Пахом загрустил. Он понял, что вырваться из лап «заказчика» ему не удастся. Психологически сломленный и с виртуозной легкостью загнанный в угол, он «раскололся» и «закукарекал».
Рыча и все более озлобляясь, он стал перекачивать «заказчику» всю требуемую от него информацию… Но однажды он получил худенькую пачку «зеленых». Пересчитав купюры и потратив часть их в шикарном ресторане, Сергей Пахомов плюнул на свои душевные терзания и решил, что пора перестраиваться. Раз жизнь сложилась так, что его сначала взяли за горло и потом властной рукой надели на него ошейник, то надо, принять этот факт и постараться как можно больше выжать из этого собачьего положения.
И как только он внутренне смирился с верховодством «заказчика», он тут же успокоился и начал не просто работать, а зарабатывать. Его гонорары стали расти. И очень скоро он перестал считать деньги. А как только он перестал считать деньги, он ощутил в себе небывалый прилив сил и, как ни странно, внутреннее расположение к «заказчику», который платил щедро и аккуратно.
«Заказчик» вышел на связь с Пахомом накануне всех этих событий и объяснил ему, в чем, собственно, состоит его основная задача, за выполнение которой ему причитается очень солидная сумма либо наличными, либо на его счет в швейцарском (!) банке, куда уже «капало».
У Пахомыча не было оснований не доверять «заказчику», поскольку тот всегда отличался завидной точностью и даже скрупулезностью в финансовых расчетах.
Но теперь в руках у него была информация, которая стоила так много, что могла сделать его независимым от «заказчика». Теперь он никому не собирался отдавать ее задешево, даже «заказчику».
Пахом чувствовал, что эти сведения стоили много больше той суммы, которая ему причиталась в итоге. Он еще не решил, сколько просить за нее: сто, двести, триста тысяч долларов? А может быть, миллион?
Минут через пятнадцать Половцев освоился с управлением автомобиля. Только, пожалуй, он был
