Нужно было спешить, счет шел уже на минуты.
Во дворе стоял медицинский «рафик». Майор подергал дверь кабины. Дверь была заперта. Тогда он подошел к боковой двери и рванул ее. Дверь тут же открылась. Не теряя времени, Валерий Николаевич перелез через спинку кресла водителя и стал ковыряться в проводах, пытаясь завести мотор.
— Эй-эй, парень, ты что там делаешь? — к «рафику» подскочил средних лет мужчина, вероятно, шофер.
— Ключи при тебе? — спросил Хромов водителя
— Да, а что?
— Ну так давай скорее сюда, — Валерий Николаевич открыл дверь и с нетерпением протянул руку.
— Эге, да кто ты такой? Я тебя не знаю! — шофер невольно сделал шаг назад и отвел за спину правую руку.
— А я тебя знаю, — с улыбкой сказал Хромов. — Ты, Федор Иванович, час назад съел триста граммов полукопченой колбасы с батоном и выпил кисель из банки.
— Ну и что? — уставился на Хромова Федор Иванович.
— А то, что ты, старый мерин, — голос Хромова зазвучал строго и по-прокурорски убедительно, словно он читал обвинительное заключение в зале суда, — пока ел колбасу, все время подло думал о соседке своей Зое, хитрой и гулящей бабе, которая утром тебе, дураку, подмигнула, когда твоя жена Нюра, женщина выше всяких похвал — трудолюбивая и честная, сказала, что поедет к своей матери в Саблино и там заночует!
Федор Иванович, как метко выражается наш соотечественник, натурально офонарел. Он опустил руки и открыл рот. Валерий Николаевич уже вышел из машины, взял из безвольной руки водителя ключи и вновь сел в «рафик», а тот все стоял и смотрел на этого неизвестно откуда здесь взявшегося субъекта, напомнившего ему о неминуемо грядущем Страшном Суде.
Когда «рафик» выезжал с больничного двора, Федор Иванович перекрестился и подумал, что ему уже давно пора сходить в храм исповедаться… «И свечку Михаилу Архангелу поставить надо. Никак он приходил?» — спросил водитель сам себя и тут же в благоговейном страхе отвесил земной поклон последнему колесу удаляющегося микроавтобуса с красной полосой на борту.
— Я тебе не судья, Вадим, — сказала Елена Максимовна, продолжая сжимать в руке браунинг. — Пусть тебя судят другие… Мальчик, слава Богу, скоро будет здесь. Пожалуйста, сядь на стул и не шевелись, а то мне придется тебя застрелить. Я слабая женщина и мне с тобой не справиться. Прошу тебя, не шевелись. Сейчас мне позвонят, а потом я позвоню в Управление, и за тобой приедут…
— Ты ошибаешься, девочка. Не все так просто, как тебе хотелось бы. Ты, вероятно, считаешь меня этаким великовозрастным хлыстом, не способным к оценке и анализу происходящего… Кто тебе сейчас звонил?
— Один из так называемых твоих людей.
— Моих или твоих?
— Теперь это не важно. Важно то, что у тебя сорвалось, что шантаж не удался. Вот, что важно!
— Ошибаешься. Ах, как жестоко ты ошибаешься! Ты ведь совсем не умеешь считать варианты. Странно, Леночка, работая на такой работе, ты не играешь в шахматы. Как это возможно? Как ты можешь вести борьбу с такими зубрами, как я, не просчитывая ситуацию на три хода вперед и не рассматривая все возможные варианты? — усмехнувшись, полковник посмотрел на хозяйку.
— Ты блефуешь, Вадик, я тебе не верю. Ты проиграл и теперь боишься признать это. Я тебе не верю! Сиди смирно!
На столике вновь зазвонил телефон. Елена Максимовна вскочила с места и буквально сорвала телефонную трубку с рычагов.
— Это ты? Едешь?
— Да, это я, Елена Максимовна, — ответил водила. Голос его был глух и предельно сосредоточен. Они ехали по какой-то пустынной дороге параллельно шоссе. — Где я? Километрах в двадцати от вас. Да, ваш сын рядом, — водила поднес трубку к лицу Андрея, сидевшего на заднем сидении. — Скажи что-нибудь матери…
— Мама, я еду… — мальчик хотел сказать еще, но водила с улыбкой убрал трубку.
— Ну вот, все в порядке. Да… Сейчас, минуточку. Стойте у телефона я вам сейчас перезвоню, — водила притормозил у обочины и вышел из автомобиля. — Андрей, — сказал он озабоченно, — а ведь у нас в багажнике раненый! Мы совсем забыли!
— Я не забыл. Только вы все едете и едете: мы уже два медпункта проехали!
— Верно, парень. Давай, выходи, помоги мне, — водила открыл багажник «Волги» и склонился над ним. Мальчик с готовностью вышел из машины и подошел к багажнику. — Вот это номер! — воскликнул водила.
Мальчик заглянул в багажник. Он был пуст: здесь лежал только какой-то хлам, пустая канистра и запаска.
«Вот как здорово», — услышал он за спиной насмешливый голос водилы. Но Андрей даже не успел удивиться: в голове у него как будто лопнула электрическая лампочка и свет погас.
Успев подхватить мальчика прежде, чем он упал на дорогу, водила огляделся по сторонам: машин не было. Рывком он забросил Андрея в багажник и перевел дух. После этого, не торопясь, он связал мальчика и завязал ему рот носовым платком. Заклеивать рот пластырем водила побоялся: ведь тогда мальчик мог задохнуться в багажнике. Хотя заклеить было бы надежней. «Ладно, потом заклею!» — подумал он.
На все это у водилы ушло не более двух минут…
— Елена Максимовна, вы меня слушаете? Так вот, мы с Валентином тут немного поменялись ролями: теперь я на коне и к тому же командую парадом. Да-да… А что вас удивляет? Не вешайте трубочку, не надо, — водила весело засмеялся, — это не в ваших интересах… Как так? А так! Ваш сын? Он уже спит. Спит рядышком под моим присмотром. Ну что вы! Ему ничего не грозит… пока. Я вам говорю, не бросайте трубку! Это, между прочим, ваш сын. Вот что, дорогая моя Елена Максимовна, хочу предложить вам сделку. Какую? Очень выгодную, Елена Максимовна. Я бы сказал, обоюдно выгодную! Что мне нужно?
Мне нужно кое-что из вашего замечательного компьютера, да, информация. Откуда я знаю? О, я многое знаю. В отличие от вас, каблуков и каблучат, я имею университетское образование. Это вас удивляет? Не удивляйтесь… Так вот, мне нужны документы по закрытым работам одного физика. Какие? Вы знаете какие, не хуже меня… Да, те самые, по рентгеновскому лазеру. Бедный физик: за его гениальную идею ему не то что не заплатили, а даже уволили. Да, бедняга спился, жаль его… Но я отвлекся. Мне нужны все эти материалы. Расклад такой: вы мне материалы — я вам сына. Хорошая сделка? Э нет, не сразу, я как образованный Буратино должен успеть сделать ноги из страны дураков, прежде чем меня объегорят и обдерут, как липку, доброхоты с кошачьими физиономиями… Вы получите сына в самом конце, когда я буду уже вне пределов досягаемости компетентных органов. Как я возьму эти материалы? Хороший вопрос. Для этого вы не должны бросать трубку. Если вы положите трубку, я буду считать, что мое предложение вам не подошло, и тогда… Да, мне это нужно, чтобы контролировать вас. А как же? Телефончик-то у вас с проводами, дальше квартиры вы с ним никуда не денетесь. С этого момента мы будем говорить с вами непрерывно, пока все не закончится. Да, и говорите, пожалуйста, не останавливаясь. Я должен все время слышать ваш ангельский голосок. Вас это устраивает? Тогда к делу. Теперь самое интересное: подойдите к входной двери, да, шнур до нее достанет — я проверял, и откройте ее. За ней стоит мой человек…
Елена Максимовна, бессильно опустив свою маленькую руку с браунингом в изящной ладони, разбитая и измученная обрушившейся на нее правдой, стояла рядом с телефоном и слушала, слушала все, что говорил ей Сергей Пахомов. Ах, как бы ей хотелось прогнать эту жестокую, страшную новость, развеять ее, словно дым, наваждение, и продолжить свое маленькое торжество. Ведь ей так нравилось быть победительницей.
