В старину единственный сын бедняка отправлялся однажды на военную службу на чужбину. И на прощание отец стал учить его уму-разуму.

— Сын мой, — сказал он, — ты должен отправиться в далекие края. Ты пойдешь вместе с сыновьями многих отцов и многое увидишь. Когда будешь пить воду на чужбине, поступай так, как там принято. Я объясню тебе, что я имею в виду: когда ты будешь в стране слепых, живи там с закрытыми глазами, а когда будешь в земле хромых, ходи, прихрамывая на одну ногу! И еще одно запомни: скачи всегда на самой тощей лошади, ешь всегда самое жилистое мясо!

Сын не совсем понял смысл этих слов отца. Про себя он даже удивился и подумал: «Почему отец мне советует все неправильно?» Но он молча отправился на чужбину.

Шрень попал в страну, где бушевала долгая и большая война, и изо всех юношей, покинувших вместе с ним родину, не осталось никого: одни пали в бою, другие умерли с голоду. И только жизненный дух нашего юноши, упорно цепляясь, не покидал его, и через много лет юноша возвратился на родину.

Однажды он спросил своего отца:

— Не объяснишь ли ты мне, что означали твои тогдашние советы?

И отец ответил:

— Ты прав, теперь я скажу тебе: то, что ты в стране слепых должен закрывать глаза, а в стране хромых прихрамывать на одну ногу, означает, что ты не должен ни у кого вызвать неудовольствия и зависти. То, что ты должен ездить на самой тощей лошади, имеет свою причину: всегда найдется без счета охотников скакать на хороших лошадях. Хорошим лошадям люди никогда не дадут разжиреть, так как на них всегда ездят. Поэтому самая тощая из лошадей — всегда самая лучшая. А чтобы ты из мяса выбирал самое жилистое — я посоветовал тебе потому, что жилистое мясо дольше всего лежит в желудке, и поэтому человек не чувствует так быстро голода.

У этого хана был всякий скот и много всякого добра. У среднего течения Длинной Черной Реки жил юноша по имени Мергелдей с одной только своей матерью. Не было у них ничего, что можно было бы назвать скотом, не было у них ничего, что можно было бы назвать добром.

Но однажды, когда Харалдай Хаан взглянул туда, ему показалось, что владение Мергелдея больше, чем его собственное. «Почему же владение того, у кого вообще нет скота и какого бы то ни было имущества, больше, чем мое собственное?»— подумал он и отправил туда посыльного.

Как только Мергелдей узнал об этом, он схватил двух ворон и посадил одну из них рядом со своей матерью, а другую — рядом с собой. Когда прибыл посыльный хана, юноша воскликнул:

— Ну, отправляйся охранять мою мать! — и выпустил ворону.

Посыльный пошел и убедился, что ворона сидит и охраняет его мать. Обо всем этом он рассказал хану.

«Так вот в чем причина!» — подумал хан и пошел к нему покупать ворону.

— Сколько стоит твоя ворона, юноша? — спросил он.

— Довольно дорого, — ответил тот, — пятьдесят лангов серебра!

Купив ее за пятьдесят лангов серебра, хан сказал:

— Лети, охраняй мою мать! — и отпустил ее. Ворона опустилась на землю, а потом поднялась и улетела.

«Один раз этому парню удалось обмануть меня, но уж больше я не дам себя обманывать!» — решил он и опять направился к юрте Мергелдея.

Придя к нему, он увидал, что Мергелдей поставил казан на пень и варит в нем чай. Купил он у него и казан за пятьдесят лангов серебра; на что бы он потом его ни ставил, желая сварить в нем чай, — казан не варил.

«Дважды удалось этому парню обмануть меня. Теперь-то я уж не дам надуть себя!» — решил он и опять пошел туда.

А Мергелдей налил кровь в толстую кишку, повесил ее себе на шею и сидел, точил свой нож.

Как только пришел хан, он воскликнул:

— Ну и устал же я! — и ткнул ножом себе в горло, кровь выуздла.

— Сколько стоит твой нож? — спросил хан, а юноша ответил:

— Довольно дорого, пятьдесят лангов серебра!

— У меня столько лентяев, что вечно устают! Я бы хотел купить твой нож!

И он купил нож за пятьдесят лангов. Но когда он заколол им тех лентяев, все они умерли.

«Трижды дал я парню обмануть себя!»— подумал он и взял с собой четырех своих чиновников. Они связали Мергелдея веревками, сунули его в мешок и унесли. Принесли они его к морю-океану и собрались бросить в море. Но не было в море местечка, свободного ото льда. Тогда они положили его на лед, а сами ушли искать топор, чтобы сделать прорубь.

А тут пришел сюда слепой сын хана.

— Мои глаза не знали света дня, а после того как я полежал здесь, мои глаза прозрели! — сказал Мергелдей.

И сказал сын хана:

— Я хотел бы лечь на твое место!

Мергелдей надел тогда шапку из черного соболя, сапоги из черной юфгы и всю одежду ханского сына и ушел!

Когда хан с четырьмя чиновниками нашли топор и, возвратившись, собрались уже бросить в море Мергелдея, слепой ханский сын закричал:

— Что вы за люди? Я — слепой сын хана!

— Хитростям Мергелдея нет конца! — воскликнул хан и одним махом бросил в море собственного сына.

Вернулись они к своему аилу. Прошло несколько дней, и Мергелдей пришел к аилу хана.

— Если я не ошибаюсь, я ведь бросил тебя в море? — спросил хан. Мергелдей на это ответил:

— Вы оказали мне большое благодеяние. Я попал в нижний мир. Там было все — всякий скот и какие угодно вещи.

Хан сказал:

— Если так, брось меня вместе с моими четырьмя чиновниками в море!

Мергелдей повел их всех пятерых к морю. Сначала он сбросил в море четырех чиновников.

— О чем они теперь говорят? — спросил хан.

Мергелдей ответил:

— Люди нижнего мира толпятся и кричат: «Это мне! Это мне!»

Тогда хан сказал:

— Быстро бросай меня! — И Мергелдей швырнул его в море.

Вернувшись в свой аил, он стал хозяином ханского города и владения, стал там жить и превратил