какой-нибудь выход?»— спросила она.

Чтобы убить Эрген-оола, Гурмусту Хаан напустил на землю страшный ливень и молнии — стрелы Алтая. Но когда они ударяли в утес, мальчик перепрыгивал на поминальный камень, а когда Гурмусту метал их в поминальный камень, мальчик прятался под выступом утеса. Так он метался то туда, то сюда, и дождь и молнии не смогли повредить ему. С тех пор и стали называть его Сиротой, отец которого — утес, а мать — поминальный камень.

Жил однажды старец, и было у него три сына. Старший его сын хотел получить власть и стать грамотным. Средний сын хотел держать скот, а младший — заняться торговлей. Дал он старшему сыну свою черную шапку, среднему сыну отдал свой скот, а младшему сыну, который хотел заняться торговлей, он отдал свою черную суму.

Старший его сын разъезжал по стране, исполняя свою должность. Средний сын содержал скот и стал оседлым. Младший сын шел, шел и пришел наконец к забору с воротами. Подойдя, он хотел открыть калитку, но сторож не пропустил его. Тогда он протиснулся в щель. Сторожами были старик и старуха, а за забором стоял храм. Юноша сказал:

— Я хочу пойти и соснуть там немного, — но они ему этого не позволили.

— Если хан узнает, он снимет с нас голову.

Он дал пару серебряных монет:

— Дайте мне поспать там одну-единственную ночь!

Старики, хоть и не без опаски, пустили его все же на ночь в храм.

— В чем же тайна этого храма? — спросил он.

Оказывается, у хана была единственная дочь. Время от времени она появлялась среди людей, низко опустив голову, чтобы ее не разглядели. Приходила она по восьмым, восемнадцатым и двадцать восьмым числам каждого месяца. А так больше ее никто не видел. Жила она в стеклянном доме.

Юноше очень захотелось увидеть эту девушку. Но старики воспротивились этому. Дал он им еще одну серебряную монету.

— Лежи три дня на земле, а потом приходи. Я попробую показать ее тебе, — сказал старик.

Явился юноша через три дня. Они спрятали его в медной статуе Бургана. Через его рот юноша мог кое-что видеть.

В полдень пришли хан и его дочь. Когда они вошли, юноша с трудом удержался от того, чтобы не вскрикнуть и не пошевелиться.

Когда он спросил стариков, где она обычно бывает, они ответили:

— Прячется в городе хана, никто там не видит ее, кроме трех девушек, которые подают ей пищу.

Пошел юноша к юрте, где готовили еду. Там он застал старую женщину. Она сварила ему чай, а он рассказал ей, зачем пришел. Оказалось, что показать юноше дочь хана невозможно, так как у тройной двери стоят три стража, хорошо знающие тех трех девушек.

— Ну, даже если это и так, дайте мне все же увидеть ее, — попросил юноша и вынул еще один серебряный.

Тогда старуха забыла про свой чай и погрузилась в раздумье. А тут наступило время нести ханской дочери пищу. Была не была, старуха одела юношу в сапожки и платье одной из служанок и пустила его с ними. И юноша вошел туда, где была девушка. Девушка, никогда не видевшая мужчины, развеселилась и начала разговаривать с ним. Юноша остался, и они стали мужем и женой.

Дочь хана терпеть не могла трех своих служанок, била их и пинала. Увидев это, юноша за них заступился. Это привело к ссоре.

— Почему ты защищаешь их? — сказала дочь хана, недружелюбно взглянув на него.

Она написала своим родителям послание: «Мне хотелось бы устроить праздник с моими тремя девушками и выйти хоть ненадолго на воздух. Я бы выпила арагы. Пришлите мне три бутылки арагы!»

Хан не соглашался на это. Тогда мать послала ей арагы на свой страх и риск.

Делая вид, что и она пьет, ханская дочь все подливала и подливала арагы юноше. И он опьянел и свалился. Она забрала его черную сумку, раздела его догола, завернула в старую тряпку и приказала двум служанкам: «Возьмите это и бросьте в колодец!»

Две служанки подняли его и вынесли. Наружные стражи недоверчиво ощупали узел.

— Это мусор принцессы. — И их выпустили. Младшая из служанок сказала:

— Этот несчастный должен погибнуть, так как он взял нас под свою защиту. Давай не станем губить его, а оставим на улице!

Юноша проснулся от того, что замерз до полусмерти, так как был совершенно голый. Он стал кричать и звать на помощь, ему пришлось побираться. Кто-то дал ему сапоги и платье. Кое-как вернулся он снова в юрту своего отца.

Пришел он-к старшему брату, а тот уехал по делам.

— Старшая невестка, дай мне ради бога черную шапку!

Невестка устроила его на ночь и задумалась:

— Если об этом узнает твой старший брат, он убьет тебя. Через три дня он воротится. Верни ее до тех пор! — сказала она и дала ему черную шапку.

Он принял шапку правой рукой и крикнул:

— К западному окну дома принцессы!

Натянул он ее себе на голову и — о мой Гурмусту! — понесся со свистом. Добрался и вошел. Девушка, которая хотела его убить, заплакала и бросилась его целовать.

— Куда ты исчез? — сказала она и стала болтать без умолку.

С шапкой на голове, обняв женщину, он крикнул:

— Вверх, на эту каменистую горную вершину! — и уф… полетели. Опустились они на высокой горной вершине у озера, окруженного темным лесом.

В этой дикой местности, кишащей львами, леопардами, лисицами и волками, девушка не могла заснуть. А душа юноши нашла успокоение в глубоком сне на одинокой голубой горной вершине. Так как девушка не спала, схватила она шапку и была такова, а юноша остался один на пустынной горной вершине.

Тут явился гижи-гийик, снежный человек, со своими детьми. Он сорвал какой-то желтый плод, съел его и превратился в оленя. А потом съел другой, красный и снова стал снежным человеком.

«Так вот в чем дело!» — подумал юноша, собрал красные плоды, потом желтые и отправился в путь. Скитаясь, пришел он в город, где жила дочь хана. Идет он себе и встречает вдруг ее служанок, отправившихся покупать фрукты.

— Вот эти действительно хороши! — сказали они, и он продал им желтых фруктов. Отведала их дочь хана и превратилась в олениху. Опечалились служанки, заплакали, и поднялся невообразимый шум. А олениха била ногой об пол. Увидав своих родителей, она заплакала. И объявил хан:

— Тому, кто спасет ее, я передам свою страну и власть!

Узнал об этом юноша и вызвался: «Я спасу ее!» Хан и его жена велели позвать его. Юноша пришел и сказал:

— Я ее спасу!

Юношу пропустили через тройную стражу.

— Что тебе надобно? Хватит ли на это наших сокровищ? — спросили они.

— Мне вообще ничего не нужно, срежьте круглый тростник длиною в сажень, он мне понадобится.

Принесли ему тростник. Взял он круглую палку и вошел. Вошел, а девушка хоть и стала оленихой, но юношу все-таки узнала. Олениха била ногами и рыла землю. Юноша принялся лупить ее палкой. Сколько она ни кричала, ни орала — ей это не помогло. Хан-отец и мать очень огорчались, но им было велено не входить.