— О, этот хан сказал: «Вырасти по левую мою руку сахарное дерево и чтобы с него капал изюмный сахар, а по правую руку вырасти золотой тополь, на котором кукует золотая кукушка». Как нам это сделать?

Сказал тогда мальчик:

— Ну, это можно сделать, папаша. Ты поедешь туда еще до полуночи, папаша. Я дам тебе кое-что с собой.

Не успела еще наступить полночь, как сын вытащил свой черный меч вместе с ножнами и сказал:

— Вот это возьми с собой. Воткни меч справа в землю и скажи: «Вырасти золотым тополем. И пусть на нем кукует золотая кукушка!» Потом сунь в землю слева ножны и скажи: «Вырастите сахарным деревом! И пусть каплет с него изюм!» Прибежит собака с мордой в желтых пятнах. Скажи ей «Жри этот прах!»— и подуй на эту сыпучую землю. — И с этими словами он протянул старику немного земли.

Сел старик на своего яка и опять пустился в путь. Как только он приехал, на него напала собака с мордой в желтых пятнах. Он забросал ее сухой землей, и собака упала и вытянулась. Он пошел, воткнул меч справа и сказал:

— Вырасти золотым тополем! Пой, золотая кукушка!

Воткнул ножны слева и сказал:

— Вырасти сахарным деревом! Пусть каплет с тебя изюм!

Затем опять пустился в путь и вернулся домой.

— Что теперь будет, уж не знаю. Я сделал все, как было сказано. Собаку я уложил.

— Ну, все в порядке, папаша. Вы человек старый, ложитесь и выспитесь хорошенько! А я попасу коз и вернусь.

И он отправился пасти шесть коз и охотиться на сусликов и хомяков. А потом мальчик поскакал к юрте Хараатай Хаана, напевая:

— Мой черный меч, стал ли ты золотым тополем? И закуковала ли уже на нем золотая кукушка? И стали ли ножны моего черного меча сахарным деревом? И каплет ли с него изюмный сахар?

Когда хан встал ночью, с большого синего дерева капал изюмный сахар, а на макушке золотого тополя распевала золотая кукушка.

— Ну, старуха, теперь уж нам не удастся отказать этому жалкому старику, что приходил вчера. Теперь-то уж он заберет нашу дочь.

— Ну и что? Может быть, как раз это ей и суждено. Как знать, может быть, этот старик не простой, — сказала она.

А мальчик сказал:

— Ну, завтра пойди уж туда еще раз и возвращайся, папаша, теперь-то уж мы наверняка получим ханскую дочь.

— Что бы ни случилось, мой мальчик, я не боюсь, — ответил старик, надел на своего несчастного яка вьючное седло и отправился в путь. А мальчик дал ему еще наставление:

— Привяжешь своего яка прямо к золотому тополю. А когда ты туда приедешь, тебя станут прогонять. Не обращай на это внимания!

Когда старик привязывал своего яка к золотому тополю, явился молодой парень и заорал:

— Этот старик привязывает своего яка к золотому тополю хана!

Старик сказал:

— Заткни глотку! Я знаю, что делаю, — и толкнул парня с такой силой, что тот сразу свалился замертво.

А он, старик, пошел к хану.

— Что ты за надоедливый старик! Все ходишь и ходишь… Я тебе ее не отдам. К тому же ты еще и убил на дворе человека!

— Ну, не так это страшно, хан, — сказал старик, вышел, дал мертвецу пинка, и тот вскочил на ноги.

— Да, нелегкое это дело, старуха. От этого старика не отделаться. Он оживил того человека. Что же нам теперь делать? — во второй раз спросил хан совета своей жены.

— Ну что ты за глупый хан! Как может хан, управляющий так долго целым ханством, быть таким простаком? — сказала супруга хана. — Ведь говорится: «Под раной на спине все равно конь, под меховой шубой всегда скрывается юноша».

И опять вошел старик:

— Завтра я хочу во что бы то ни стало женить сына. Это, говорят, принесет ему счастье.

— Ну и надоел ты мне сегодня, прямо сил нет. Хочешь прийти завтра, приходи, — сказал хан.

Вернулся старик домой и говорит своему сыну:

— Хан наконец сказал: «Приходи завтра!» Что нам теперь делать, сынок?

— Ну, раз уж он сказал, чтобы ты пришел завтра, то мы пойдем, папаша, — ответил мальчик.

Старики вместе с шестью своими козами и своим яком снялись с места и пустились в путь. А сын их уже не был таким, как прежде, он опять из мальчика превратился в лягушонка.

— Ну, теперь все кончено, теперь нам отрубят головы, — стонал старик. Но старуха сказала:

— Ах, замолчи, ну и отправляйся к своим высохшим мертвым! Лягушонок сказал:

— Поставьте хадгыыр прямо перед юртой хана!

Когда они построили перед юртой хана хадгыыр, принцессе он показался шестистенной белой юртой, а для чужих глаз это был только черный хадгыыр. Парень показался девушке крепким, краснолицым юношей, красивым, как месяц на пятнадцатый день и как цветок, выросший в укрытой лощине. А для других это была просто жалкая лягушка.

— Ну, старик, раз уж ты все-таки пришел, устраивай девять пиров! — сказал хан.

— Вот тебе и на, теперь он велел мне устроить девять пиров. Что же теперь делать, сын мой?

А тот в ответ:

— Уж найду, как делу помочь. Не стало ли из шести твоих коз двенадцати? Заколи всех!

Старик заколол всех коз и зажарил мясо.

— Так, а теперь веди сюда моего зятя!

Привел он лягушонка. Хан как заорет:

— Ах, бедное мое дитя! О каком ты говорил сыне? Это же лягушка! Ах ты, опозорь свою мать!

Но сказала его супруга:

— Ак, опозорь постель своего отца! И тебя называют еще ханом? Ну чем ты лучше его?

Юноша поклонился и вышел, и тут хан увидел полу его халата из голубого шелка, подбитую мехом бобра. Взял он его в свою юрту. Хан был немного обижен, что его супруга вечно ругает его за глупость. Ну, как бы то ни было, они его взяли. Теперь у хана было три зятя.

Когда оба старших зятя собрались на охоту, младший сказал своей жене:

— Я тоже хочу пойти на охоту с моими зятьями.

Лягушонок застрелил в степи очень много дичи. Старшие зятья возненавидели его. Подъезжая к аилу, они дали ему только внутренности, а себе забрали все лучшее мясо. Возвратившись с охоты, старшие зятья послали хану мясо убитой дичи. А лягушонок сварил хорошенько внутренности, нарезал их меленько и тоже послал хану.

— Отведайте дичи, добытой вашим зятем!

Хан сказал:

— Несчастный! Разве это похоже на дичь, которую убивают на охоте! Ну, что поделаешь, надо попробовать, попробую-ка, — и как только попробовал, откусил палец — так было вкусно.

На следующее утро хан встал и приказал:

— Позвать ко мне Лягушонка! — и спросил его:

— У меня уже много лет подряд исчезают всегда жеребята бурой кобылы. Можно их как-нибудь разыскать?

И Лягушонок ответил:

— Подумаешь, задача! Завтра я пригоню их сюда, несчастных!

На другой день Лягушонок отправился в путь, и когда доехал до берега океана и огляделся, то увидел