Мальчик взял оружие и снаряжение своего отца, и они пришлись ему впору. Он погнал коня Эрдине Хюренга, и в ответ на его громкие крики распустилась перевязь белой юрты-дворца. Они подъехали поближе, и конь Эрдине Хюренг сказал:

— Этого оборотившегося волком богатыря Улаан Тевека тебе придется убить, а двух остальных убивать не надо!

Вскинув плетку, мальчик с криком помчался вперед, но богатырь Улаан Тевек вскочил и вырвал зубами его стрелы и лук.

Сын Сулу Балдыр Хаана повалил на землю старого Бёге Буурула. Тут Сулу Балдыр Хаан спросил мальчика:

— Скажи-ка, мой мальчик, как зовут коня, на котором ты скачешь, из какой ты страны, что делаешь здесь, куда держишь путь?

Конь Эрдине Хюренг ответил за маленького мальчика:

— Когда вас взяли в плен, я помчался на гору Сюмбер. Оглядевшись вокруг, я увидел в дымовом отверстии юрты вашей младшей жены развилку золотой подпорки. Через три дня я поспешил туда и привез вашего сына.

Обрадовался старик, засмеялся и велел заколоть синего быка Бёге Буурула, велел зашить в его шкуру самого Бёге Буурула, а шкуру высушить. Привязал ее потом к хвосту своего синего коня и потащил за собой. Потом он согнал много людей и скота, взял их с собой и отправился домой.

Да, наконец они опять вернулись на родную землю, и мальчик опять принялся за свою любимую игру у юрты: стал стрелять целыми стаями птиц, летевших над ним вверх, и птиц, летевших под ним вниз. Но однажды он сказал советнику Сулу Балдыр Хаана:

— А теперь, дедушка, скажите моему отцу, дедушка, что мне пора отправиться на подвиги!

Советник обещал передать это отцу. Но прошло несколько дней, а мальчик все еще ожидал ответа своего отца и снова сказал старику:

— Дедушка, а дедушка, мне пора отправляться, пойдите к моему отцу и скажите ему об этом!

Советник пошел к хану и сказал:

— Послушайте, ваш сын дважды или даже трижды приходил ко мне и говорил: «Мне пора отправляться». Что прикажете делать?

Хан отвечал:

— Кровь моего сына еще не стала настоящей кровью, его соки еще не стали настоящими соками, пока еще не время.

Через несколько дней мальчик еще раз пошел к советнику хана. Советник передал хану слова мальчика, и тот надолго погрузился в размышления. Наконец он сказал:

— Ну раз так, приведи мне моего сына!

Предстал перед ним мальчик, и хан сказал:

— Ладно, сын мой, отправляйся через три дня! До тех пор мы дадим тебе и твоему коню имена!

И хан велел тотчас же разнести по всей стране такую весть: через три дня мальчику впервые остригут волосы [73], дадут ему имя, и тогда он отправится в далекие края.

Собрался весь народ. Когда начался пир, хан старательно наточил свой меч и сказал:

— Ну, братья, вот все вы и собрались. Теперь дадим имя мальчику. Кто осмелится предложить плохое имя, тому я отрублю голову. Кто найдет хорошее имя, того я награжу!

Люди собрались и сидели с утра до вечера, но не нашлось никого, кто бы осмелился предложить имя сыну хана.

Настал вечер, и кто-то закричал за дверью: «Эй, придержите-ка ваших собак!» Выглянули, а там белобородый, седой старик верхом на синем быке:

— Что с вами, люди? Что за смертная тоска? По. какой это причине у вас такие мрачные лица?

И молвил, выслушав их, старик:

— Ну, коли так, я дам имя твоему сыну.

Никто не стал возражать, и он сказал:

— Пусть твой сын обращает яд в еду и питье! Пусть зовут его Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр на черном рогатом коне! Если он отправится через два дня прямо на запад и дойдет до восточной стены скалы, он найдет там новорожденного маленького черного жеребенка. Да будет он его конем! А что случится потом — про то знает конь!

Вскочил старик на своего синего быка и исчез; никто не знал, куда он уехал и откуда явился.

Через два дня мальчик отправился в путь — прямо на запад. Шел он, шел и увидел у восточной стены огромной скалы новорожденного черного жеребенка. Свой пояс длиной в сорок саженей обвязал он вокруг шеи жеребенка, взял его с собой и отправился дальше. В пути этот жеребенок вырос и стал с лошадь-двухлетку. Прошли они еще немного, и он превратился в сильного коня. Мальчик сел на него верхом. Проехали они немного, и конь вдруг остановился. Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр соскочил, простер перед ним полу халата и спросил:

— Почему ты остановился?

Конь ответил:

— Быстро надрежь мне заднюю ляжку с той стороны, с которой не садятся!

Мальчик ловко надрезал правую заднюю ляжку своего коня, и из нее выпали седло, сбруя и все снаряжение скаковой лошади. Проехали они опять большой отрезок пути, и конь опять остановился.

Мальчик спросил:

— Ну, что ты опять остановился?

И конь сказал:

— Быстро надрежь мне заднюю ляжку с той стороны, с которой садятся!

Когда мальчик надрезал левую ляжку, оттуда посыпалось всевозможное оружие и боевое снаряжение — все, что нужно мужчине. Он надел на себя оружие, и они поехали дальше.

И в третий раз сказал конь:

— Надрежь оба моих уха спереди!

Мальчик послушался, и выросли прямо вверх два рога, и его лошадь превратилась в черного рогатого коня.

Мальчик вернулся в юрту своего отца верхом на рогатом черном коне и в полном вооружении. Две- три ночи провел он в юрте- дворце своего отца, а потом опять сказал:

— Да, отец, пришло мне время отправляться!

— Ну, мой сын, время твое еще не настало, но раз так, что делать! Если ты так уж спешишь, иди и испытай свои силы! Отправляйся и поезжай прямо на юг. В молодости я был там и кое с кем кое о чем говорил. По дороге встретится много врагов. Отправляйся, сын мой, и будь осторожен!

Через три дня пустился Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр со своим рогатым черным конем в путь. Он мчался, он летел под облачным небом и над ветвистыми деревьями. Он скакал и скакал и, достигнув границ земли своего отца, подумал: «Какая у моего отца огромная земля и сколько же у него скота!»

Так скакал Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр и приближался к соседней стране, где правил другой хан. По пути он встретил трех братьев, ожесточенно сражавшихся друг с другом. Закричал Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр что было мочи, и от силы его крика развязались веревки, удерживавшие их юрту, и трех братьев унесло ветром на расстояние половины дня пути. Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр нагнал и плеткой своей измолотил старшего из братьев в порошок, потом повернул своего коня и рассек среднего из братьев пополам, и, опять повернув коня, он рассек пополам последнего из трех братьев. Когда же он проскакал путь длиной в полдня, его догнал один из трех братьев, которого он рассек пополам; он уже снова стал целым и невредимым и сказал:

— Дорогой старший брат, я хотел бы стать вам младшим братом!

Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр отвечал:

— Так тому и быть! Ступай со мной!

В стране чужого хана они узнали, что владыка как раз устраивает большой пир, чтобы отдать свою дочь тому, кто победит в трех состязаниях. Они спешились у юрты-дворца, и Уйел Мёнгюн Хадаасын Баатыр так стреножил своего коня, что он стоял неподвижно, как сундук. Он так привязал поводья к седлу, что конь