что, несмотря на многочисленные печатные рассуждения и даже целые книги, специально этому посвященные, никто толком не может ответить на вопрос: «Каким именно будет будущее нашей цивилизации?» Даже ближайшее: через сто или триста лет. Все это, в конечном итоге, лишь пространные, односторонние и наукообразные рассуждения; одни предрекают человечеству неминуемую гибель, другие — невероятное могущество, но никто не может рассказать, как именно, век за веком будет развиваться цивилизация.

Говорят, что все гениальное просто. Просто оно (и порой даже банально) только на вид. Просто надо кому-то потратить громадные, ему одному известные усилия, чтобы мы смогли сказать так.

То, к чему, в конце концов, пришел Сюняев, тоже на вид было просто.

Он пришел к выводу, что эволюцию жизни нельзя рассматривать отдельными кусками, как это принято, она — единый процесс. То, что якобы «позволяет» нам разграничивать ее, является всего лишь специфическим выражением качественно иного уровня эволюционирующих систем, но все они в своем развитии вынуждены неизменно придерживаться общих принципов и закономерностей, диктуемых им природой.

Еще в шестидесятых годах известный кибернетик У. Р. Эшби высказал убеждение, что жизнь может быть и кремневой, и электронной, и какой угодно по материалу, но законы ее возникновения одинаковы. Что дело не в том, как образовались белки из аминокислот, не в конкретных «кирпичиках» жизни и даже не в проблемах изменчивости естественного отбора, а в общих законах самоорганизации.

Сюняев задал себе вопрос: «Не может ли быть так, что хоть системы (на каждом этапе эволюции жизни) качественно иные, но путь, порядок, в котором происходит их создание и усложнение — последовательность развития, закономерности его — едины для них всех и только маскируются неизбежными специфическими, но не по сути своей различиями?»

Автор вынужден вмешаться и сказать, что — при всей заманчивости — прослеживание путей мысленных поисков, рассуждений И. И. Сюняева, его прозрений и т. п. — дело для краткого повествования безнадежное; приходится ограничиться самым лаконичным изложением некоторых наиболее важных его выводов, по возможности избегая даже скромных попыток их пояснить, потому что они неизбежно увлекут в бездонную трясину комментариев, примечаний и ссылок.

Скажу, что Сюняеву удалось положительно ответить на вопрос, поставленный в конце предыдущей главы.

Он открыл, что на каждом качественно новом этапе развития Эволюция Жизни неуклонно стремится следовать одной и той же закономерности: создав более сложные системы из качественно более простых, она в конце концов начинает уже их самих использовать, как элементы для создания новых систем.

Далеко не все вновь созданные «элементарные кирпичики», способные к объединению в самоорганизующиеся системы, годятся для дальнейшей полноценной эволюции.

Полноценной, пришел к выводу Сюняев, является такая эволюция, когда общий путь развития пройден до конца, то есть системы, возникшие в его итоге, сами становятся «элементарными кирпичиками» для новых самоорганизующихся систем.

Когда из протобионтов была создана «готовая» клетка, Эволюция Жизни начала использовать в качестве следующих «элементарных кирпичиков» уже клетки. Так называемые «сообщества» термитов, муравьев, медоносных пчел — это уже первые попытки использовать как «элементарные кирпичики» сами многоклеточные организмы. Однако возможности этих «кирпичиков» оказались слишком ограниченными, чтобы эволюция смогла уже в дальнейшем пойти магистральным путем. Это стало возможным только с появлением человека.

Известно, что Эволюция Жизни никогда не разбрасывается удачными решениями тех или иных встающих перед ней проблем. Естественен вопрос: «Не являются ли в таком случае если не тождественными, то хотя бы сходными и основные принципы, последовательность построения систем, несмотря на то, что элементы их на каждом новом этапе качественно различны?»

Один и тот же уровень сложности структурной организации систем в зависимости от исходных «элементарных кирпичиков» находит — не может не находить — различные внешние проявления, выражения.

Структурное усложнение, как таковое, последовательность и закономерности его в биологических системах (организмах), с удивлением понял в свое время Сюняев, обычно серьезно не рассматриваются в рамках традиционного взгляда на Эволюцию Жизни, отмечаются лишь внешние признаки этого.

Сюняев укрепился и в не менее удивительном, если вдуматься, выводе, что мы рассматриваем неизбежные специфические отличия и выражения социальной эволюции, не замечая под ними глубинных, общих для всей эволюции жизни закономерностей.

Вот это все и явилось тем изменением взгляда на давно известные вещи, которое и позволило Сюняеву обрести путеводную нить в тумане противоречивых и односторонних предположений о Будущем Человечества и увидеть за их туманом ясные дали и четкие контуры…

— Я поначалу не понял, зачем ты меня приглашаешь, — проговорил Швартин, постукивая ногтем по ножке бокала.

— По телефону было трудно объяснить… Но теперь, думаю, тебе ясно…

— День рождения Сюняева… — Швартин рассеянно смотрел на талисман, привезенный Евтеевым из Гоби: небольшой камешек, светло-серый внизу, сверху покрытый глянцево-черным солнечным загаром.

— …И все же ты нашел в его бумагах ответ на вопрос, от которого уклонился Махатма?

— Имеешь в виду подробное, десятилетие за десятилетием, век за веком описание будущего пути земной цивилизации? — с горькой иронией усмехнулся Евтеев. — Свою работу Сюняев сделал с лихвой. То, что осталось, по силам уже просто хорошим специалистам…

Кто-то один, — пояснил он, — может, например, выполнить проект грандиозного моста, но глупо ждать, что он один его и построит. Лишь чтобы выявить все необходимые общие закономерности, нужны усилия профессионалов из многочисленнейших разделов, на которые расчленена сейчас биология, а так же кибернетиков, историков, социологов, экономистов, математиков… долго перечислять. Сюняев не только еще раз показал, что все науки изучают, в сущности, одну проблему, разбив ее на аспекты, а то и аспекты аспектов, но и дал возможность объединить их знания и силы.

Швартин задумчиво и, как показалось Евтееву, несколько разочарованно молчал, продолжая чуть постукивать ногтем по ножке бокала.

— Даже незавершенная работа Сюняева уже дает ответы на многие вопросы. Многое, в частности, проясняется в проблеме контактов между цивилизациями… Кофе?

— Потом… — отказался Швартин.

— Получается, что если бы инопланетяне прилетали еще в те времена, когда по Земле ковыляли ящеры, вроде того, чей скелет мы нашли в Гоби, то, зная открытое Сюняевым, они смогли бы предвидеть не только время неизбежного возникновения Социальной эволюции, но и достаточно полно, всесторонне представить ее ход до самого отдаленного будущего. Другими словами, посетив Землю еще в мезозойскую эру, им ни к чему было бы потом наведываться через каждые тысячу или сто тысяч лет, чтобы посмотреть, как идет эволюция жизни…

Швартин взглянул удивленно и скептически.

— Или вот: обмен знаниями между цивилизациями. Мы ждем «манны небесной» от контакта с