— Что же делать?

— Что делать? Будем работать, — невозмутимо заявляет глава СССР.

— Но кто же будет переводить? — нервно спрашивает Болен.

— Переводить будет Бережков.

— Но Бережков же переводчик с немецкого, а не английского, — не унимается Болен.

— Это не имеет значения, — заявляет Сталин.

У американцев шок.

— Как так не имеет значения?

— Я ему прикажу, и Бережков будет переводить с английского, — спокойно объясняет Сталин.

Приходит Бережков, на глазах недоумевающих американцев Сталин приказывает ему переводить с английского.

— Есть, — отвечает переводчик.

И заговаривает с обалдевшими от неожиданности американцами на чистейшем английском языке[435].

Ещё одна реальная история о том, как чувство юмора не изменяло Сталину в дипломатических беседах.

Послевоенный премьер-министр Румынии Петру Гроза после беседы со Сталиным (которая, кстати говоря, велась на немецком языке) обедал с нашим руководителем. Хорошо выпив и закусив, Петру Гроза сказал:

— Вы знаете, я очень люблю женщин.

— А я очень люблю коммунистов, — ответил Сталин[436].

Как-то Сталин долго не мог связаться с генеральным секретарем Союза писателей Александром Фадеевым: того просто не было на работе. Когда автор «Молодой гвардии», наконец, объявился, Сталин спросил:

— Где вы пропадали, товарищ Фадеев?

— Был в запое, — с большевистской прямотой ответил тот.

— А сколько дней у вас обычно длится запой?

— Дней десять-двенадцать, товарищ Сталин.

— А не можете ли вы, как коммунист, проводить это мероприятие дня в три-четыре?

Узнав о разногласиях между писателями Фединым и Шолоховым, Сталин пригласил их в Кремль. Усадил за стол и начал мирить.

— В интересах советской литературы прошу вас помириться и подать друг другу руки.

Писатели молчат.

— Я прошу вас! — настаивает Сталин.

Писатели упорствуют.

— Сталин вас просит! — уже жестче говорит Иосиф Виссарионович.

Литераторы встают и нехотя протягивают друг другу руки.

— А теперь поцелуйтесь! — говорит Сталин. И когда оппоненты начинают целоваться, громко смеётся:

— А я думал, вы принципиальные![437]

Представляя Мао Цзэдуну киноактёра Бориса Андреева, исполнившего главную роль в фильме «Падение Берлина», Сталин сказал:

— Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоем брали Берлин[438] .

Друг детства Сталина — священник Георгий — приехал из Грузии и попросил у вождя аудиенции. На что Сталин ответил, что не может принять его в одежде священника. Мол, пойдут разговоры, что генсек встречается со священниками. В штатском костюме — милости просим.

Тогда Георгий сшил штатский костюм и идёт на приём. Священника доводят до дверей кабинета, распахивают двери и оттуда слышится смех Сталина:

— Ай, Гога. Переоделся. Бога не побоялся, а меня испугался![439]

В ноябре 1943 года на Тегеранской конференции после заседания состоялся обед, на котором Сталин и Черчилль обменивались «любезностями». Рузвельт же, сославшись на усталость, удалился. Но диалог между руководителями России и Великобритании не утратил своей остроты.

Черчилль: «Я полагаю, что Бог на нашей стороне. Во всяком случае я сделал всё для того, чтобы он стал нашим верным союзником…»

Сталин: «Ну а дьявол, разумеется, на моей стороне. Потому что, конечно же, каждый знает, что дьявол — коммунист. А Бог, несомненно, добропорядочный консерватор…» [440]

Государь император Александр III в одной из своих поездок согрешил с особой низкого звания, которую попросил сообщить ему, если родится ребенок. В означенный срок он получил телеграмму — родился мальчик. В ответ пришла высочайшая телеграмма: «Отроку дать имя Сергий, отчество мое, фамилия по прозвищу». Поскольку в царствование этого умнейшего царя Россия не участвовала в военных действиях, то прозвище его было — Миротворец. Так и получился Сергей Александрович Миротворцев. В 1930-е годы чекисты раскопали эту историю и готовились арестовать «наследника». Бумаги о нём поступили Сталину, который наложил следующую резолюцию: «Он не виноват, что его отец был такой бл*дун». С.А. Миротворцев стал профессором, имел заслуги и получил Сталинскую премию[441].

Когда наркома сельского хозяйства Украины вызвали на Политбюро, он спросил:

— Как я должен докладывать: коротко или подробно?

— Как хотите, можете коротко, можете подробно, но регламент три минуты, — ответил Сталин.

Молотов рассказывал, что над Сталиным, когда он плавал по Чёрному морю на пароходе «Троцкий», подшучивали на Политбюро:

— Долго ты ещё будешь на Троцком ездить?

Зато из Одессы высланный из СССР Троцкий отплывал за рубеж на пароходе «Ильич».

Но до этого его сначала сослали в Алма-Ату. С огромным количеством багажа Лев Давыдович отправлялся на отдельном поезде малой скоростью[442].

Молотов тогда уточнил у Сталина:

— Тише едешь, дальше будешь?

— Дальше едешь, тише будешь, — уточнил Сталин[443].

Сталин ходил с первым секретарем ЦК Грузии Акакием Ивановичем Мгеладзе по аллеям кунцевской дачи и угощал его лимонами, которые вырастил сам в своём лимоннике:

— Хороший лимон?

— Хороший, товарищ Сталин.

— Сам выращивал.

Погуляли, поговорили. Сталин снова отрезает дольку:

— На, ещё попробуй.

Приходится есть, хвалить.

— Сам вырастил и где — в Москве! — говорит Сталин.