попробовал рассуждать здраво, но не смог. Наконец он требовательно посмотрел на Джозефа.

- Чем ты можешь это доказать?

- Я клянусь, что все, что я сказал - святая правда. Я клянусь в этом на распятии!

- Я требую доказательств, а не клятв. Ты можешь мне их предоставить?

- Мужчина и женщина, у которых воспитывался ребенок.

- Где я могу их найти?

Джозеф хотел было ответить, но потом передумал. В своем стремлении сохранить жизнь он едва не выдал тайну, на которую теперь собирался обменять свою жизнь. По вопросам, которые задавал ему Криспин, и по его тону он понял, что рыцарь рад поверить в это, если ему будут предоставлены доказательства. Он поднялся на ноги, и когда он заговорил, его голос обрел часть прошлой уверенности.

- Это, - начал он, - я сообщу тебе при условии, что ты покинешь этот замок, не причинив ни мне, ни Грегори никакого вреда. Я снабжу тебя деньгами и рекомендательным письмом к этим людям с тем, чтобы они подтвердили правоту моих слов.

Обхватив голову руками, Криспин глубоко задумался. А что если Джозеф лжет? Этот вопрос уже не раз возникал в его мозгу, но несмотря на все недоверие, которое он питал к этому человеку, похоже, что тот говорит правду. Джозеф наблюдал за ним с опаской и надеждой.

Наконец Криспин поднял голову и встал.

- Давай посмотрим, что за письмо ты напишешь, - сказал он. - Вот перо, чернила, бумага. Пиши.

- Вы согласны на мои условия? - спросил Джозеф.

- Я скажу это, когда увижу письмо.

Трясущейся рукой Джозеф написал несколько строк и протянул Криспину листок.

«Податель сего, сэр Криспин Геллиард, кровно заинтересован в предмете, о котором известно только вам и мне, и я прошу вас полно и честно ответить на все его вопросы, которые он может задать».

- Понятно, - медленно произнес Криспин. - Это пойдет. Теперь адрес.

Ашберн вновь обрел прежнюю уверенность. Он понимал, в чем его преимущество, и не собирался его так просто отдавать.

- Я напишу адрес, - мягко произнес он, - когда вы поклянетесь покинуть замок, не причинив нам вреда.

Криспин мгновенье размышлял. «Если Джозеф солгал, то я найду способ вернуться», - сказал он себе. И он дал требуемую клятву.

Джозеф окунул перо в чернильницу и подождал, пока капля стечет обратно. Пауза была короткой, но возникла она не случайно. До этой минуты Джозеф был искренен, побуждаемый одним стремлением - сохранить себе жизнь любой ценой, и не задумывался о будущих опасностях, которые могут возникнуть, пока Криспин жив и находится на свободе. Но в этот короткий момент, когда он убедился, что главная опасность миновала и что Криспин отправится по указанному адресу, его злобная натура снова вылезла наружу. Глядя на стекающую по перу каплю чернил, он вспомнил, что в Лондоне на улице Темзы в трактире под вывеской «Якорь» проживает некий полковник Прайд, сын которого пал от руки Геллиарда, и который, заполучив его в свои руки, второй раз уж не упустит. В течение секунды он взвесил эту мысль и принял решение. Подписывая адрес на письме, Джозеф хотел смеяться от радости, что так ловко он перехитрил своего врага.

Криспин взял пакет и прочел:

«Мастеру Генри Лейну, трактир «Якорь», улица Темзы, Лондон».

Имя было вымышленное, Джозеф придумал его в ту же минуту, когда принял решение изменить адрес.

- Прекрасно, - отозвался Криспин. К нему возвратилось прежнее спокойствие. Он спрятал письмо на груди. - Если вы солгали, мастер Ашберн, то смею вас заверить, что вы ненадолго оттянули справедливую кару.

У Джозефа на языке вертелся ответ, что все мы смертны, но он сдержался.

Геллиард взял со стола свою шляпу, плащ и затем снова повернулся к Джозефу.

- Минуту назад вы упоминали о деньгах, - произнес он повелительным тоном. - Я возьму сотню золотых. Большая сумма отяготит меня в путешествии.

Джозеф только выдохнул. Первым его побуждением было отказаться. Но затем он вспомнил, что в его кабинете есть пара пистолетов, и если он сможет добраться до них, то, возможно, ему не придется прибегать к услугам полковника Прайда.

- Я принесу деньги.

- С вашего позволения, мастер Ашберн, я провожу вас.

В глазах Джозефа на мгновение вспыхнула жгучая ненависть.

- Как вам будет угодно, - произнес он с кислой миной.

Проходя мимо Кеннета, Криспин не преминул напомнить ему:

- Вы по-прежнему в моем распоряжении, сэр. Присматривайте за раненым хорошенько.

Кеннет молча поклонился. Но мастер Грегори не нуждался в особой охране. Он неподвижно лежал на полу в луже крови, текущей из раны на его плече.

За тот короткий период, когда они оставались наедине, Кеннет не проявил желания поговорить с ним. Усевшись в ближайшее кресло, он подпер голову руками и задумался о том незавидном положении, в которое поставил его сэр Криспин, и его застарелая ненависть к рыцарю вспыхнула с новой силой. То, что Криспин отыскал сына, которого потерял столь трагическим образом, для Кеннета не играло особой роли. Геллиард поссорил его с Ашбернами, и ему уже никогда не добиться руки Синтии. Ему не оставалось ничего иного, как вернуться в родовой замок в Шотландии, где его без сомнения ждали насмешки тех, кто знал, что он едет на юг, чтобы жениться на богатой английской наследнице.

Он клял свое невезение, которое столкнуло его однажды с Криспином. Он ругал Криспина за все зло, которое тот ему причинил, забывая, что если бы не Геллиард, то он вот уже месяц как был бы мертв.

Он сидел, погруженный в свои горестные размышления, когда вернулись Джозеф с Криспином. Рыцарь подошел взглянуть на Грегори.

- Можешь перевязать его, когда я уйду, - сказал он. - И через четверть часа ты освободишься от клятвы. Будь счастлив, - добавил он с неожиданной нежностью, бросив на юношу взгляд, полный грусти. - Вряд ли судьба сведет нас вместе еще раз, но если это случится, то я надеюсь, это произойдет в лучшие времена. Если я причинил тебе страдания своими действиями, вспомни, что я тоже оказал тебе услугу и мне очень нужна была твоя помощь. Прощай! - и он протянул ему руку.

- Убирайтесь ко всем чертям, сэр! - ответил Кеннет, поворачиваясь к нему спиной.

Джозеф Ашберн стоял, молча наблюдая за ними, и на его губах играла тонкая улыбка.

Как только Криспин покинул замок и еще не скрылся окончательно из виду, Джозеф поспешил на половину прислуги. Здесь он нашел своих четырех грумов, мирно спящими на полу. Напрасно он бранил их и пинал ногами - ничто не могло пробудить их от глубокого сна.

Взяв свечу, Джозеф отправился на конюшню, откуда Криспин взял лучшего жеребца, и своими руками оседлал коня. На его губах продолжала играть зловещая улыбка, когда он вскорости вернулся в зал, где находились его брат и Кеннет.

В его отсутствие юноша перевязал рану Грегори. Он убедил его выпить немного вина и усадил в кресло, в котором тот теперь лежал бледный и изможденный.

- Четверть часа минуло, сэр, - холодно произнес Джозеф, входя в комнату.

Кеннет сделал вид, что не слышит. Он двигался как во сне. Его глаза не видели ничего, кроме бледного лица Грегори.

- Четверть часа минуло, - повторил Джозеф более громким голосом.

Кеннет поднял голову, вздохнул и провел рукой по лицу.