происходит из областей, где царит деятельность с убывающей отдачей, в области с возрастающей отдачей. В своем первом учебнике по неоклассической экономической теории Маршалл предлагает возможное решение этой проблемы. Стране надо обложить налогом деятельность с убывающей отдачей (производство сырьевых товаров) и выплачивать премии (субсидии) деятельности с возрастающей отдачей. Именно так возникали страны среднего достатка начиная с 1485 года, когда Генрих VII принял бразды правления обнищавшим Английским королевством и обложил налогом экспорт необработанной шерсти ради того, чтобы субсидировать производство шерстяной ткани. Из новой теории торговли Пола Кругмана, появившейся в 1980-е годы, логически следует такой же вывод, но Кругман и его коллеги не довели его до уровня практических рекомендаций.
Страны среднего достатка получаются из бедных стран, эмулировавших экономический строй богатых стран, занявшись деятельностью, для которой типичны взрывы производительности (см. илл. 6). Суть этой модификации в том, чтобы достигнуть разнообразия и возрастающей отдачи, которые создают синергическую погрешность — неважно, если вновь созданный сектор останется лишь местным лидером, так и не достигнув мирового лидерства. «Чемпион мирового уровня» нужен стране как источник иностранной валюты. Долгое время стратегия развития Австралии использовала сектор с убывающей отдачей (производство шерсти) в качестве источника валюты, но присутствие в стране обрабатывающей промышленности, пусть и немирового уровня, обеспечивало необходимые взрывы производительности и баланс между властью промышленности и профсоюзов, так что средняя реальная зарплата продолжала расти. Такой же была ранняя стратегия развития Соединенных Штатов. Сегодня эта стратегия работает так же хорошо, как и раньше.
Как доказало применение Плана Маршалла в Европе, зарплаты, рабочие места, школы, порты и больницы, которые создаются вокруг небольшого и относительно неэффективного сектора обрабатывающей промышленности (европейская промышленность по всем статьям проигрывала тогдашнему лидеру, США), вполне реальны, при условии что процесс остается динамичным. В Европе тарифы и другие барьеры понемногу снижались, происходила постепенная интеграция. Европейский союз следовал этой политике вплоть до интеграции Испании в 1980-е годы, в ходе которой бережная интеграция обеспечила сохранность ключевых испанских отраслей промышленности.
Размер производства по-прежнему имеет значение, и термин Шумпетера «исторически возрастающая отдача» описывает именно сочетание технического прогресса и возрастающей отдачи, которое составляет основу экономического роста. Они разделимы в теории, но не разделимы на практике. Ни автомобильный завод Форда, ни империя «Microsoft» не существуют в уменьшенных копиях, которые можно было бы изучать, поэтому мы не знаем, какая доля роста производительности объясняется техническим прогрессом, а какая масштабом производства. В основе бедности лежит порочный круг отсутствия покупательной силы, а значит и спроса на продукцию и масштабное производство. Как я уже говорил, торговля между странами одного уровня развития всегда взаимовыгодна. Благодаря разнообразию производства, которое сопутствует богатству, малым богатым странам (это Швеция или Норвегия) есть чем торговать друг с другом. Несмотря на размер рынка (4,5 млн человек), Норвегия — третий по величине рынок для t экспорта Швеции, она немного отстает от Германии и США. Такие торговые отношения должны создаваться между странами, которые сейчас бедны и которые мало что могут продать друг другу Как и переговоры ВТО, интеграция сегодня напоминает поезд, идущий в неправильном направлении. Лучшее, что можно сделать прямо сейчас, — это остановить поезд.
Вместо региональной интеграции в Латинской Америке и Африке мы наблюдаем противоположное. Заключая двухсторонние торговые соглашения с Соединенными Штатами, латиноамериканские страны цементируют свое положение, завершающее мировую зарплатную иерархию, соглашаясь на монокультурную экономику, — неважно, специализируется она на сырьевых товарах или на производстве, зашедшем в технологический тупик. Африканская экономика дробится при помощи как минимум 12 торговых договоров. Это происходит в результате конкуренции между Европейским союзом и Соединенными Штатами. Вместо необходимой интеграции регионов в Африке происходит экономическое деление территории, как когда-то произошло ее политическое разделение. Результат этого разделения африканцы называют «тарелка спагетти»: если нарисовать на бумаге пересекающиеся торговые отношения между африканскими странами, будет так много линий, что он станет напоминать тарелку со спагетти. Вместо усиления интеграции регионов в Африке межконтинентальная торговля постепенно вытесняет региональную: Евросоюз вынуждает Египет покупать европейские яблоки, вытесняя Ливан, который веками поставлял их на египетский рынок. Глобализация, которой руководят Всемирный банк и МВФ, ударила по периферийным странам преждевременно и несимметрично и с самого начала была обречена на то, чтобы породить в рамках всемирного разделения труда группу стран, специализирующихся на бедности. Созидательное разрушение Шумпетера часто оказывается географически поделено таким образом, что созидание и разрушение происходят в разных частях мира; в этом суть экономики развития, по Шумпетеру.
В книге я назвал факторы и механизмы, которые приводят к богатству или бедности; они не принадлежат к тем, которые Абрамович назвал непосредственными, т. е. капиталу, труду или общей производительности факторов. Я утверждаю, что очевидные и необходимые элементы развития — образование или институты — сами по себе не способны решить проблему мировой бедности. Узконаправленные и неравномерные скачки технологического прогресса, которые мы называли взрывами производительности, приводят к исторически возрастающей отдаче, динамической несовершенной конкуренции и высочайшим барьерам на вход, которых отсталые страны не могут преодолеть. Убывающая отдача приводит к появлению порочного круга, описанного классическими экономистами, писавшими о развитии; слова Антонио Серра, что чем больше в городе разных профессий, тем этот город богаче, сегодня все еще справедливы.
Все это механизмы, способные ввергнуть страну в бедность или сделать ее богатой; экономическая политика обязана их учитывать. Абрамович назвал эти проблемы термином «организационные возможности». В бедных странах, особенно где отсутствие возрастающей отдачи приводит к экономической игре с нулевой суммой, организационные возможности также минимальны, это важная часть порочного круга бедности. Как правило, чем хуже в стране ситуация, тем меньше шансов, что ветер рынка подует в необходимую сторону.
В книге 1613 года Антонио Серра посвятил главу экономической политике. Он поэтически описал, как трудно сформировать единую политику, когда эта политика по-разному влияет на разные отрасли: «так же как солнце закаляет глину, но размягчает воск, так же как свист успокаивает коня, но возбуждает пса». Нейтральной политики не бывает. Политика, которая поддерживает научно-исследовательская деятельность, считается нормальной и приемлемой, заметно способствует процветанию, например, фармацевтической индустрии, в которой инновации обеспечивает научно-исследовательской деятельности. Однако эта же политика окажется относительно вредной для печатной индустрии, в которой нет научно- исследовательской деятельности, а инновации появляются путем покупки оборудования, произведенного благодаря научно-исследовательская деятельность разработчика этого оборудования. Есть и другие ловушки. Как обнаружили страны, недавно вошедшие в состав Европейского союза, национальная научная деятельность может быть чрезвычайно слабо связана с национальной производственной структурой; инвестируя в эту деятельность, страна рискует спонсировать производственные сектора других стран. Ситуация аналогична той, которую описывает Ханс Зингер: если весь рост национальной производительности страны отдается ее зарубежным клиентам, инновации не делают эту страну богаче.
В подходе исторической школы и Другого канона вышеописанные механизмы используются как элементы, которые могут применяться в разных комбинациях и контекстах. Задача в том, чтобы
