качественные различия между разными видами экономической деятельности. На международном уровне стандартная экономическая наука доказывает, что воображаемая нация чистильщиков обуви и посудомоек может сравняться по благосостоянию с нацией, состоящей из юристов и биржевых брокеров. Получается, что когда экономисты дают советы африканским детям, они исходят из иных соображений, чем когда дают их собственным детям. Как сказал об этом Торстейн Веблен, инстинкты экономистов отравлены полученным образованием.

То, что страна специализируется на чем-либо согласно своему сравнительному преимуществу, означает, что в такой деятельности она наиболее эффективна по сравнению с другой страной. В Приложении I показано, как теория торговли делает возможной специализацию страны на бедности и невежестве. Это оказывается возможным, потому что торговая теория, которая формирует сегодняшний экономический порядок, основана на концепции, что страны обмениваются идентичными трудочасами, лишенными качественных характеристик, в системе, где нет производства. Торговая теория Рикардо рассматривает один трудочас времен каменного века наравне с одним трудочасом в Силиконовой долине, а потом предсказывает, что экономическая интеграция между этими экономиками приведет к экономической гармонии и выравниванию зарплат.

В очень обобщенном смысле можно выделить два основных типа экономической науки. Один основан на метафорах из естественных наук (как правило, из физики), например это «невидимая рука», которая удерживает Землю на орбите вокруг Солнца (конец 1700-х гг.), или метафора равновесия, основанная на физической теории 1880-х годов. Экономическая наука, которую мы именуем стандартной или традиционной, основана на метафоре равновесия, при том что сами физики от понятия равновесия отказались еще в 1930-е годы. Эта наука строится сверху вниз, ведя свое начало от абстрактной метафоры. Получается, что экономист анализирует мир при помощи метафоры, а потом применяет свои теории на практике к африканским детям.

Другой тип экономической науки основан на опыте, строится снизу вверх. Его идеи часто сначала существуют как практическая политика, из которой потом выкристаллизуется теория. Город-государство Венеция применяла одну экономическую политику на протяжении веков, задолго до того как экономист Антонио Серра официально закрепил эту практику в теории и объяснил механизм ее успеха. Аналогичным образом древние люди с незапамятных времен жевали ивовую кору, чтобы избавиться от головной боли, прежде чем Байер официально закрепил эту практику, выделив из коры салициловую кислоту (salix на латыни значит «ива»), и произвел первый аспирин. Моряки раннего Средневековья для профилактики цинги запасались в плаванье апельсинами и лимонами, за многие века до того как в 1929 году был открыт витамин С. Получается, что болезнь (экономическую и не только) можно прекрасно лечить, используя опыт предыдущих поколений, при этом не обязательно понимать, какие именно механизмы способствуют лечению.

Этот менее абстрактный тип экономической науки, как правило, использует метафоры из биологии, а не из физики. С тех самых пор как в 400 году до н. э. был составлен кодекс римского права, человеческое тело стало источником метафор для всех общественных наук. Наиболее знаменитой манифестацией этого феномена стал, вероятно, «Левиафан» Томаса Гоббса, в котором государство изображено буквально построенным из своих граждан[37]. Этот тип науки основан на качественном и всеобъемлющем понимании исследуемого «тела» и приводит в результате к объяснению, в котором важные элементы, такие как синергия не сопоставимых, но взаимозависимых частей этого тела, не сведены только к цифрам и символам. С теорией Чарльза Дарвина (1809–1882) родился новый тип экономической метафоры, сравнивающий общественные изменения (такие как инновации) с природными мутациями. В это же время заклятый оппонент Дарвина, французский натуралист Жан-Батист Ламарк (1744–1829) придерживался мнения, что приобретенные черты могут быть унаследованы; оба эти подхода отлично сочетаются, если их применять не в биологии, а в экономической теории. Теория Ламарка хорошо подходит экономической науке, которая допускает, что знание и опыт могут накапливаться поколениями. Эта теория основана на опытных данных и открыта как для синергических эффектов, так и для прогресса. Это ее используют экономисты «дома», где они способны различать разные виды экономической деятельности и поэтому советуют своим детям отказаться от специализации на мытье посуды согласно своему сравнительному преимуществу.

У всех метафор есть и достоинства, и недостатки. Крайне абстрактные метафоры из физики сильны четкостью и конкретностью рекомендаций, например, утверждением, что свободная торговля приведет к выравниванию зарплат в бедных и богатых странах (выравниванию цен на производственные факторы). Но проблема в том, что экономическая теория, основанная на физике, игнорирует качественные различия между видами экономической деятельности, которые в конечном итоге оборачиваются количественно измеримыми различиями в уровне зарплаты. В абстрактных моделях, основанных на физике, нет ни творческих элементов Возрождения, ни упорядоченности Просвещения. Независимо от уровня образованности человека, моющего посуду в ресторане, он никогда не будет зарабатывать столько же, сколько специалист по высоким технологиям. Без смены профессии посудомойка будет специализироваться на относительной бедности в условиях любого рынка труда. То, что целые страны могут специализироваться на бедности, кажется невероятным экономистам, работающим с метафорами из физики, потому что у них нет инструментов для качественного различения видов экономической деятельности. Эти экономисты считают неприемлемыми попытки бедных стран заняться теми видами экономической деятельности, которые могли бы повысить общенациональный уровень зарплаты, как это сделали нынче богатые страны. Модели, основанные на физике, также беспомощны при столкновении с инновациями и новыми знаниями, потому что не допускают, что в мире может произойти что-то качественно новое. Они также упускают из виду синергию, связи и системные эффекты — своеобразный клей, который соединяет экономики и общества между собой. Утверждение Маргарет Тетчер, что такого понятия, как общество, не существует, является прямым и логичным выводом из современной стандартной экономической теории.

Важной фигурой в истории экономической науки, основанной на опыте, является Фрэнсис Бэкон (1561–1626). Его основным качеством было то, что Веблен называет «праздное любопытство», любознательность, не ищущая выгоды. В полном соответствии с этим Бэкон умер от простуды, подхваченной во время опытов по исследованию влияния заморозки на сохранность мяса. Опыты заключались в том, что Бэкон выходил во двор во время метели и набивал тушки цыплят снегом. Тушки в результате действительно остались сохранными, а вот Бэкон умер от пневмонии. После появления абстрактной теории Давида Рикардо было сделано несколько попыток «бэконизировать» экономическую теорию: в Англии критиком Рикардо был преподобный Ричард Джонс (1831 г.) [38], а в Соединенных Штатах Джон Рэй (1834 г.)[39]. Однако экономическая наука, осно ванная на опыте, опирается в основном на биологические метафоры, куда менее точные, чем метафоры из физики, и не дающие таких же четких ответов на злободневные вопросы. Теории, основанные на опыте, предлагают компромиссные решения. В теориях же, основанных на физических моделях, которые поощряют использование одной и той же экономической политики в любом контексте, компромиссных решений почти не бывает. Однако во многих ситуациях свободная торговля совершенно необходима для создания в стране богатства, а в других она, наоборот, приведет к обнищанию. Получается, что экономическая теория (см. эпиграф к этой главе) дает нам выбор между простыми, но не слишком релевантными объяснениями, и объяснениями более сложными, но и более релевантными.

Используя в качестве метафоры для понимания общества человеческое тело, удобно объяснять явления синергии, взаимозависимости и взаимодополняемости в экономической системе. В противовес метафорам из физики метафора тела передает идею, что люди — это одушевленные существа с творческим разумом, который также является немаловажным экономическим фактором. Основную движущую силу экономического общества людей Фридрих Ницше называет капиталом духа и воли: новые знания, предпринимательскую деятельность и организаторские способности в частной и общественной жизни. Недавно современная эволюционная экономическая теория попыталась вернуться к этим элементам и использовать их для формирования промышленной политики третьего мира. Возможно, со временем из этих попыток вырастет замена Хайлбронеровым философам от мира сего.

Впрочем, особой нужды ударяться в полемику нет, поскольку эти типы экономического мышления во многом сочетаются и дополняют друг друга. Оба подхода важны так же, по меткому выражению британского