позаботиться о собственной безопасности.

Один вопрос, впрочем, меня немного напрягал. А что будет, если мы серьезно пересечемся не с клановыми церберами, а с родной милицией? Мы что, по ним стрелять будем? Интересный такой вопрос, надо будет как-нибудь найти повод да озвучить его…

К малосемейному общежитию, в котором проживал Барабан, мы подъехали в половине третьего пополудни.

Юра напомнил, что народ здесь проживает разбойный и чуткий:

— Половина аборигенов постоянно стремаются по любому поводу, так что светиться толпой не стоит…

Поэтому мы не стали заезжать во двор, остановились через дорогу на прилегающей улице, выбрав местечко, чтобы просматривался пятачок перед подъездом Барабана.

Юра высадился с правой стороны (левым бортом мы смотрели на объект) и дворами пошел проверить, на месте ли наш клиент.

Через несколько минут он вернулся — все так же с правой стороны, сообщил, что клиента нет и, примостившись у окна с биноклем, приступил к наблюдению.

— Располагайтесь поудобнее, коллеги. Если не повезет, ждать придется долго.

— Ты был в общаге? — усомнился я.

— Угу.

— А почему мы не видели, как ты заходил?

— Залез в окно с другой стороны, через прачечную на первом этаже. Вылез там же…

Ну просто цирк, да и только! Я понимаю, что «светиться толпой не стоит», но что мешает кому-то одному зайти, как все, через подъезд и поинтересоваться, дома приятель, или нет? Мы, между прочим, находимся в столице нашей Родины, а не в каком-нибудь районе боевых действий…

Ждать пришлось довольно долго. Спартак со Степой синхронно дремали, Юра добросовестно наблюдал за подступами к общаге, а я отвлеченно размышлял.

Размышления были из серии «Эй, дядя, а что это за деревня?»

Видите ли, доктор правильно назвал меня рафинированным. Я вырос и развивался в пределах Садового кольца, которое изредка покидал только для того, чтобы прокатиться на экскурсию в какой-нибудь экзотический уголок, все время вращался в интеллигентной тусовке и служил в придворном полку. А еще я прочел очень много книг и отсмотрел неисчислимое количество шедевров мирового синематографа. В связи со всем вышеперечисленным у меня было свое, возможно, несколько идеалистическое представление о жизнеустройстве моей страны.

Дабы избежать отвлеченного философского экскурса, не буду вдаваться в детали, а просто скажу: представление это оказалось не «несколько», а насквозь идеалистическим, и жизнь в моей стране устроена совсем не так, как мне виделось ранее.

Из того, что я увидел за последнюю неделю, можно сделать вывод, что власть в стране принадлежит кланам, кланчикам, разнообразным группировкам и сообществам. Все эти составляющие «общества» поголовно воруют — зачастую в промышленных масштабах, грабят друг друга, регулярно устраивают разборки разной степени тяжести и не стесняются привлекать для этого как отдельные подразделения разных служб, так и сами службы целиком. Чем занимается простой люд, не принадлежащий к кланам и группировкам, я как-то не заметил. Даже работяги-механики, и те непременно вкалывают на какой-то клан и умудряются при этом подымать свои мелкие «темы», сливая полезную информацию представителям другого клана (нас ведь тоже можно за клан посчитать — пусть маленький, хроменький, но пока что вполне жизнеспособный). И ладно бы, если все это происходило бы где-нибудь в Сомали или предгорьях Северного Кавказа! Но это все «варится» здесь, в столице нашей родины и ближнем Подмосковье. Вот сейчас мы сидим чуть ли не в центре Москвы, напротив логова контрабандистов и разбойников, как их отрекомендовал Юра, и стесняемся выйти, дабы, не дай бог, не «засветиться».

Так что вопрос «Эй, дядя, а что это за деревня?» для меня весьма актуален. Я — рафинированное дитя Арбата, постигаю суть современного бытия и заново открываю для себя свою страну…

Барабан появился в начале пятого пополудни с двумя девицами и целой кучей ярких пакетов.

— Вот он, крысеныш, — обрадовался Юра. — С хабаром, видать…

— Это Барабан? — заволновался я.

— Угу.

— А чего ждем? — я в нетерпении схватился за дверную ручку — не то чтобы возжелал обнять этого Барабана, а просто устал сидеть взаперти, хотелось как можно быстрее выйти на воздух и размяться.

— Не спеши, — остановил меня Юра. — Проверим.

— Что проверим?

— Хвост.

— Думаете…

— Думаем, — подтвердил Степа. — Барабан общался с людьми, которых ищет клан. Где он с ними шарахался, мы не знаем. Результаты поисков клана не знаем. В общем, на всякий случай надо провериться.

Не прошло и минуты, к подъезду подошли двое мужчин. У одного через плечо висела довольно объемная сумка, а второй держал какой-то предмет одежды, перекинутый через руку — то ли куртку, то ли толстовку, не разобрать.

— Интересные ребята, — Юра сразу насторожился. — Командир, что думаем?

— Пятьдесят на пятьдесят, — Степа пожал плечами. — Либо за Барабаном, либо мимо. Впустим, пойдем следом, проверим. Но это не хвост. Это, скорее, исполнители…

Мужчины постояли несколько секунд под козырьком, неспешно оглядываясь, как будто изучали обстановку, затем вошли в подъезд. Интересно, а вот они сейчас не «засветились»? Или, если под козырьком, то не считается?

Степа тотчас же раздал команды:

— Спартак за рулем, мотор не глушишь, готовность к быстрому старту. Алекс, пойдешь впереди — «пустышкой».

— Кем?

— Гражданским «чайником» без оружия. По команде «падай» садишься, где стоишь, и быстро прикрываешь уши руками. Быстро. Ты понял?

— Да, понял.

— Всё, поехали.

Подъехав к крыльцу, мы оставили Спартака тихонько газовать в готовности к эвакуации, а сами быстро вошли в подъезд.

— Второй этаж, направо, — сориентировал Юра. — Не спеши, там близко.

Я шел впереди, за мной, строго в затылок, двигался Степа, затем Юра — оба с изъятыми в автопарке автоматами АК-74М, снаряженными и готовыми к бою: мои коллеги в машине присоединили магазины и достали патрон в патронник.

В общаге было шумно и пахуче. Сразу в нескольких местах играла громкая музыка, воздух был насыщен тяжелой смесью множества сортов дрянного табака, едкой браги и тошнотворной конопляной сладости.

Поднявшись на второй этаж, мы вошли в узкий длиннющий коридор с дверями по обеим сторонам.

Когда в нерусских боевиках показывают батально-брутальные сцены в коридорах, там действующие лица — независимо, злодеи или герои, обычно стартуют из разных концов коридора. Одни стоят, оценивая ситуацию, а другие идут к ним, медленно и величественно, как крыльями, колыша полами кожаных плащей в замедленной съемке и давая зрителю возможность проникнуться драйвом момента.

У нас все получилось несколько иначе.

Наши злодеи были от входа очень близко, буквально в десятке шагов.

В тот момент, когда мы вошли в коридор, они, по всей видимости, собирались вламываться в одну из