нет, только самая малость, глаза отвести.

– Ну и что, что нет! – все равно возмутился купец. – Сие есть дело принципа! Отчего купцов новгородских тако унижают? Мы у себя на торгу посаду ганзейскому притеснения подобного не чиним! Я ныне же бургомистру здешнему жаловаться намерен!

– А, это верно, – спохватился Егор. – Обожди, я сейчас переоденусь.

Для выхода в город атаман выбрал одежду поморскую, парку из оленьих шкур, шитую как единый комбинезон: чтобы для ветров ни единой щелочки не оставалось к телу тепленькому подобраться. Поясов с оружием они надевать не стали – все равно стража у ворот отберет. Прихватил только котомку со сменной одеждой и флягой самогона.

– Клим! – уже спускаясь со сходней, заметил паренька князь Заозерский. – Давай-ка с нами, неча тебе тут без толку скучать!

Северянина дважды упрашивать не пришлось: бросив ведро и швабру прямо на месте, он с готовностью сбежал на причал и перехватил у Егора котомку, забросив ее на плечо:

– А еды с собой прихватить-то не надобно? Мы надолго?

– Скоро вернемся, не боись.

Мальчишка, никогда не бывавший в крупных городах, оказался для путников настоящим сокровищем. Он постоянно крутил головой, охал и ахал, тыча пальцем в крытые черепицей крыши, в высокие длинные мосты над протоками, пытался заглянуть под них, а потом просовывал голову под перила наплавного моста через главный фарватер, силясь понять, почему качается дорога. Боялся пройти под каменный свод ворот, опасаясь, что тот рухнет ему на голову – ведь из камней слеплен, и ни одной балки! Как держится – непостижимо. Шарахался от женщин в длинных платьях и в высоких шапках с вуалями, ковырял пальцем каменную мостовую, с отвисшей челюстью разглядывал ярко-алый бархатный с золотом наряд начальника привратной стражи, опоясанного к тому же поясом с золотыми пластинами и повесившего на шею тяжелую желтую цепь.

Прохожие оглядывались на забавного дикаря, стража веселилась над его испугами, а знатный офицер даже простил гостям входную пошлину, так ему понравилось немое поклонение молодого помора.

В крепости Острожец отправился искать ратушу, а Егор свернул в первую же улочку и двинулся в долгий путь вдоль толстых каменных стен, запоминая места входа на лестницы, расположение дверей и бойниц оборонительных башен, наличие и размеры караулок у ворот. Завершив полный круг, он наткнулся на купца, скучающего у северных ворот.

– Пустить пустили, – сразу сказал Михайло. – Но торговать не позволили. Я намекнул, что могу подкрепить просьбу подарками, и теперь знаю, где он живет.

– Хорошо… Клим, дай-ка мне мешок.

Нащупав в тряпье флягу, Егор вытянул ее на свет, откупорил, сделал пару глотков, слегка намочил отравой усы и бороду.

– Фу-у… – отмахнулся Михайло. – Ну и вонь!

– Я чего? – качнувшись, навалился на него Егор. – Мне после похода дальнего и выпить нельзя? Миша-а-а… Я тебя люблю!

– Пьянь! – с чувством ответил Острожец и забросил его руку себе на плечо. – Клим, чего стоишь? С той стороны поддерживай!

Паренек округлившимися глазами посмотрел на отданную ему флягу, на мгновенно окосевшего князя, потом подскочил, поддержал, обхватив за пояс:

– На-ко не беспокойся-то, княже. Тут недалече-то, доберемся.

– Какой еще «княже»?! – зло и совершенно трезво зашипел на него Егор. – Молчи лучше, пока лишнего не ляпнул.

– Да не все равно? – двинулся к западным воротам Острожец. – Все едино по-русски тут никто не понимает.

– Осторожность не помешает, – ответил Егор, снова обмяк и пьяно запел: – Снег кружится, летает, лета-а-ает и позе-е-е-е-емкою клубя…

Ворота на остров Серых Монахов были двойными – как и положено. Зато в потолке межвратного пространства Егор не заметил ни бойниц, ни прорезей для слива на атакующих кипятка или еще какой гадости. Да и караулка была совсем маленькой, человек на пять. Похоже, пост здесь стоял только для порядка, монахов никто всерьез не опасался. Вот и сейчас перед мостом скучал всего один копейщик, в то время как второй старательно выковыривал из подшлемника какую-то труху, совершенно наплевав на службу.

– Листья желтые над городом кружа-а-атся… – резко качнулся на Клима Егор.

Паренек испуганно вскрикнул, пытаясь его удержать, Михайло одновременно потянул к себе. Вожников качнулся в другую сторону, совершенно потерял равновесие, вырвавшись из рук северянина, сделал два растерянных шага по мосту и ухнулся с ничем не огороженного подъемного пролета головой вниз…

Холодная вода словно вцепилась в лицо когтями, раздирая кожу в клочья, легкие свело судорогой. Однако Егор двумя сильными гребками ушел на глубину, коснулся руками заиленных валунов на дне, толкнувшись, скользнул вдоль них, возвращаясь к поверхности, и наконец вырвался на воздух, отплевываясь и глубоко дыша.

Копейщик, что-то крича, опустил ему древко своего оружия. Атаман подгреб к берегу, крепко ухватился, купец пришел воину на помощь – и вдвоем они относительно легко вытащили неловкого пьянчугу обратно на мост.

– Он спрашивает, ты протрезвел или хочешь искупаться еще? – наклонился над распластавшимся Егором купец.

– Все! – вскинул руки атаман. – Я больше не пью!

Копейщик рассмеялся и отступил к воротам. Егор же, встряхнувшись, словно собака, поднялся на ноги и потрусил в крепость. Клим и Острожец поспешили следом. Едва свернув за угол, где караульные уже не могли увидеть «пьянчужку», Егор торопливо разделся, выдернул из рук поморца мешок, вытряхнул сухую одежду, быстро натянул. Проходящие мимо здешние бюргеры покосились на него с осуждением – но окоченевшему атаману было не до целомудрия. Застегнувшись, он жадно сделал из фляги несколько больших глотков и наконец-то перевел дух.

– Ну как? – спросил его купец.

– Там глубина примерно в полтора моих роста, – ответил Егор. – Под берегом немного меньше. Шест высотой в два с половиной меня будет в самый раз. А с одеждой нужно что-то делать. Иначе я в этой воде сдохну.

– Тогда, может, отложить?

– Нет, – атаман сделал еще пару глотков. – Нас слишком мало. Единственная надежда только на внезапность и полную, до предела, согласованность. Начнем менять планы – запутаемся и все пойдет прахом. Как решили, так и поступим. Начинаем после заката, и да поможет нам Бог.