расстановкой проговорила:

— Она здесь со вчерашнего дня. Я хотела привести ее раньше, но у нас началась суматоха с трухляками. Ну и теперь она здесь.

До этого Брайар казалось, что времени прошло куда как больше, но, по сути, за стеной она провела всего лишь около полутора суток. Не дожидаясь расспросов, она заговорила:

— Я ищу своего сына. Он пробрался в город пару дней назад. Долгая история.

Парень уставился на нее не моргая. Мгновение затянулось.

— Верю. — Одарив ее еще одним долгим взглядом, он добавил: — Наверное, вам лучше зайти.

После чего повернулся и зашагал прочь. Женщины пошли следом, и красные двери захлопнулись, обдав их волной воздуха.

— Сюда, — буркнул Ричард и повел их через узкое помещение — для коридора, впрочем, слишком широкое.

На стенах торчали газовые лампы, которые уместнее смотрелись бы на корабле. Брайар вспомнились светильники на дирижабле Клая. Должно быть, от прикосновения они закачаются на своих крюках.

Они втроем так долго шли в тишине, что голос Ричарда заставил ее вздрогнуть:

— Думаю, вас уже ждут.

Брайар никак не могла понять — то ли новость ее обнадежила, то ли отозвалась тошнотой.

— Простите? — сказала она, ожидая разъяснений.

Таковых не последовало.

— Миссис Люси, а как вы руку-то сломали — не об Уилларда? Опять на взбучку напросился?

Барменша рассмеялась, но как-то нервно, без веселья.

— Нет, такого больше не повторялось. Он, вообще-то, парень смирный. Так, нашло что-то в тот раз… — Голос ее сошел на нет, затем прорезался снова: — Нет, это я нарвалась на шайку трухляков. У нас в «Мейнарде» были кое-какие трудности.

Брайар подозревала, что Ричард слышал об этих «трудностях», а то и приложил к ним руку. Реплику Люси он оставил без внимания, и та не пыталась больше поддерживать разговор. Немного спустя они оказались у выхода, занавешенного шторами — все из той же черной резины, но почти неотличимых от настоящих портьер.

— Если хотите, можете снять маски, — объявил Ричард. — Воздух здесь хороший.

Он стянул противогаз и взял под мышку, явив взорам широкий нос, изъязвленный шрамами, и впалые щеки — до того ввалившиеся, что в каждую можно было бы положить по сливе.

Брайар первым делом помогла Люси — стащила с нее маску и заткнула за перевязь, потом сняла собственную и убрала в сумку.

— Если вы готовы, то я тоже.

— Ну тогда пошли.

Он отодвинул штору — и в глаза Брайар ударил свет, едва не ослепивший ее.

— Надо было вас предупредить, — сощурившись, заявила Люси. — У доктора пунктик насчет света. Он его просто обожает. И все время придумывает новые лампы, причем работают они не на керосине, а на газу или электричестве. А здесь он их испытывает.

Дав глазам привыкнуть к освещению, Брайар осмотрелась. Куда ни глянь, на колоннах и столбах сияли лампы всевозможных размеров и форм. Лампы висели на стенах, парами и пучками. У одних источник питания был очевиден — и лимонно-желтые язычки пламени давали привычный свет. Другие же испускали мерцание менее понятной природы. Вот горит белая лампа, вот синяя. А вот с зеленоватым ореолом.

— Пойду доложу ему. Миссис Люси, вы с подругой не против подождать в вагоне?

— Без проблем.

— Дорогу вы знаете.

И Ричард скрылся за углом. Судя по звуку закрывшейся двери, он отошел на приличное расстояние, так что Брайар спросила у Люси:

— Что еще за вагон?

— Железнодорожный. Миннерихт вычистил несколько вагонов, меблировал и использует теперь вместо мастерских и складов. Из некоторых получились небольшие гостиничные номера, только под землей.

— А как он затащил их под землю? И откуда они тут взялись, если вокзал не успели достроить?

Люси не спеша двинулась вдоль строя подсвечников, которые так и напрашивались учинить здесь пожар.

— Поезда к нам начали заходить еще до конца строительства. Думаю, несколько вагонов провалились во время землетрясения. Хотя утверждать не берусь. Черт, да он мог их сам сюда приволочь или заплатил кому-нибудь. Деточка, не откроете дверь?

Брайар налегла на задвижку, и двойные двери широко распахнулись. За ними не было ничего, кроме тьмы… или так казалось после предыдущей комнаты, залитой полуденным сиянием. Но вот в непроглядной черноте замерцали светильники под стеклянными колпаками, и с потускневших металлических пластин потек теплый свет, лужицами расплескиваясь по потолку и стенам.

Подняв голову, Брайар увидела прямо над собой много, слишком много всего.

Это не ускользнуло от Люси.

— Только не волнуйтесь. Знаю, это похоже на обвал, потому что обвал и есть. Но все обрушилось давным-давно, и с тех пор не сдвинулся ни один камень. Доктор поставил там распорки и укрепил все вагоны, оказавшиеся под обломками.

— Значит, их завалило?

— Некоторые. Так. Глядите, милая. Вот в этом он принимает посетителей. По крайней мере здесь он назначает мне встречи. Может, тут у него хранятся какие-то особые инструменты, не знаю. Но нам сейчас сюда.

Она кивнула в сторону двери, которой Брайар поначалу и не заметила за обломками и земляными завалами. Вход располагался под аркой, сооруженной из железнодорожных шпал. Слева и справа виднелось еще по двери.

— Средняя, — сказала Люси.

Брайар истолковала это как предложение открыть дверь. После увесистых конструкций, попадавшихся ей в последнее время, эта казалась совсем хрупкой. Щеколда представляла собой тонкий стерженек, который легко помещался в ладонь. Она бережно взялась за него, боясь переломить. Раздался щелчок, и дверь отворилась.

Придержав дверь для Люси, она вошла следом. В мерцающем свете ламп ее взгляду предстало устрашающее множество деталей, инструментов и таинственных устройств, о предназначении которых Брайар и гадать не бралась. От пассажирских сидений доктор избавился, хотя несколько штук выстроились в ряд вдоль противоположной стены. В середине вагона стоял длинный стол, почти полностью заваленный всякими диковинными вещицами.

— Что это такое? — спросила она.

— Ну… это… это всего лишь инструменты. Тут у него мастерская, — заключила барменша, словно это все объясняло.

Брайар переходила от кучки к кучке, поглаживая трубки, шланги и гаечные ключи таких экзотических форм и размеров, что и представить было трудно, какие гайки ими закручивали. По краям комнаты то ли валялось, то ли хранилось еще какое-то оборудование, наводившее своим видом на мысли, что все его полезные функции сводились к пищанию и гудению. Зато часов не было никаких — только стрелки да детальки; и никакого оружия, если не считать кое-каких острых инструментов и колб, внутри которых змеились тоненькие проволочки, похожие на вены.

Сквозь искоробленную старую дверь просочился характерный стук приближающихся шагов.

— Это он, — прошептала Люси. На миг лицо ее исказила паника, неисправная рука сама собой задергалась на коленях. Она выпалила скороговоркой: — Ох, простите меня. Не знаю, правильно я поступила или нет, но если нет, то простите.

И дверь отворилась.