— А куда ты направляешься?

— Не ваше дело.

— Так-то оно так. Но если объяснишь мне, чего тут ищешь, то я, возможно, подскажу тебе, как туда добраться.

Зик подошел к краю крыши и взглянул вниз, но сквозь густую, вязкую пелену не было видно ни зги. Куда ни падал свет его фонаря, глазам представала все та же нездоровая мгла. Он проговорил:

— Наверное, вы знаете, как дойти до Денни-Хилла.

— Точно, знаю, — отозвался Руди. И тут же прибавил: — Только куда конкретно тебе надо? Холм раскинулся на весь район… Ах вот оно что. Ты хочешь попасть домой.

Не успел Зик придумать уклончивый ответ или сподобиться на отрицательный, как у него вырвалось:

— Никакой он мне не дом. И никогда им не был. Я его в жизни не видел.

— А я видел, — подал голос Руди. — Славный был особнячок.

— Был? А что, его больше нет?

Его собеседник покачал головой:

— Да не то чтобы… Стоит как стоял, насколько мне известно. Я это к тому, что славным его уже не назовешь. И так повсюду. Гниль разъедает краску и крепления, и все вокруг становится желто- коричневым.

— Но вы представляете, где его искать?

— Примерно. — Руди подобрал ноги и встал, шатко опершись на трость. — Могу тебя туда отвести, не особо напрягаясь. Если тебе и в самом деле туда надо.

— В самом деле, — кивнул Зик. — Но что вы хотите за свою помощь?

Руди то ли размышлял над ответом, то ли просто ждал, пока у него прояснится в голове. Наконец он сказал:

— Я хотел бы хорошенько прочесать этот особняк. Твой папаша был человеком состоятельным, а мне пока непонятно, обчистили дом под метелку или что-то осталось.

— И как это понимать?

— Да так, как слышится! — чуть ли не огрызнулся Руди. — У всех этих домов и лавчонок… у них больше нет хозяев. По крайней мере, ради них никто еще сюда не вернулся. А половина тех, кто жил тут раньше, так и так покойники. Вот потому-то тем, кто остался, и приходится… — Он явно подыскивал слово, которое не резало бы слух в отличие от правды. — Во всяком хламе рыться. Если угодно, мы спасаем имущество. Тут уж не до церемоний.

В его логике чувствовался какой-то изъян, но Зик не мог его уловить. Руди вроде охотно шел на сделку, и мальчику все равно нечего было предложить взамен. Так что если действовать с умом, то все может сложиться удачнее некуда. Он заговорил:

— Ну что ж, это по-честному. Если проводите меня до дома, то можете забрать кое-что из оставшихся вещей.

Руди фыркнул:

— И что бы я делал без вашего разрешения, юный мистер Уилкс? Как же вы любезны, с ума сойти!

Зик прекрасно понял, что над ним потешаются, но и бровью не повел:

— Ну тогда ладно. Раз вы так себя ведете, то обойдусь, наверное, без проводника. Сам как-нибудь справлюсь. Я же говорил, у меня есть карты.

— Да-да, и еще револьвер. Слышал, слышал. Такому удальцу да с таким арсеналом можно не бояться ни Гнили, ни трухляков, ни прочей шантрапы вроде меня. Слов нет, ты готов, как никогда.

И он уселся на краю крыши, словно передумал идти.

— Сам найду! — громче, чем следовало бы, выкрикнул Зик.

Руди жестом велел ему умолкнуть и проговорил:

— Тише, парень. Ради твоего же блага прошу, да и моего тоже. Говори тише. Тут встречаются напасти похуже меня, ой как похуже. И поверь мне, ничего хорошего встреча с ними тебе не принесет. Ну просто ничегошеньки.

Существовало два способа преодолеть глухую стену, взявшую в кольцо деловые кварталы Сиэтла. Желающие оказаться на той стороне вынуждены были пробираться либо поверх преграды, либо под ней. По словам Ректора, Зик выбрал второй путь.

Полного перечня вещей, которые мальчик додумался взять с собой, Ректор дать не мог, но насчет некоторых был вполне уверен: немного провизии, немного патронов и старенький служебный револьвер Мейнарда, который шестнадцать лет провалялся в ящике стола, стоявшего в его комнате у кровати, и теперь пригодился его внуку. Еще Зик захватил кое-какие вещички Мейнарда, годные для обмена: наручники, карманные часы и галстук-боло. Ректор помог ему раздобыть видавшую виды газовую маску.

Перед тем как Брайар выдворили из сиротского дома, Ректор успел сказать еще пару слов: «Слушайте, я готов поспорить на доллар, что через десять часов он вернется. Никуда не денется. На большее маска не рассчитана, а если он не найдет к тому времени какого-нибудь укрытия, так попросту развернется и рванет домой. Ну а вам бы потерпеть немножко. Подождите до ночи и, если он не вернется, вот тогда начинайте беспокоиться. Он не собирается умирать там, не такой он парень».

Покинув приют, Брайар под моросящим дождем зашагала прочь, в темноту. Хотелось кричать, но ходьба отнимала все силы. Тревога и злость вымотали ее. Она пыталась убедить себя, что Зик не ушел неподготовленным.

Он ведь не просто перебрался через стену и брякнулся в центре района, кишащего неприкаянными мертвяками и бродячими шайками бандитов. Он принял меры предосторожности. Взял с собой все необходимое. Зачем же тогда думать, будто у него что-то не получится? Маски хватит на десять часов, и если он не отыщет укрытия, то повернет назад. Не дурак же он, чтоб оставаться там. Раз сумел пробраться туда, то и обратно сумеет.

Он воспользовался входом, притаившимся у самого океана, близ сточных колодцев. Туннель был почти незаметен за обветренными скалами, защищавшими отводной канал от натиска прибоя. Брайар никогда и в голову не приходило, что через водосливные сети все еще можно проникнуть в центр города, расположенный куда как выше. Прежде они составляли часть городских катакомб; когда те обрушились, власти на всякий случай поставили на входе ворота. Однако Ректор утверждал, что выжившие расчистили завалы, оставшиеся после разрушительной прогулки Костотряса, а совладать с воротами оказалось легче, чем думается.

Десять часов истекали примерно в девять вечера.

Брайар решила переждать до той поры. Домой идти неразумно — там она лишь умает себя беспокойством. Отправляться за сыном тоже не стоит… пока еще не стоит. Есть немалая вероятность, что они с ним разминутся: она только-только вошла, а он уже вышел… И по-прежнему непонятно, что с ним сталось.

Да, Ректор прав. Нужно потерпеть. Так или иначе, ждать придется недолго — каких-то несколько часов.

То есть целая уйма времени на то, чтобы дотопать до противоположного берега бухты. Там, за нагромождениями камней, за намытыми приливом озерцами, где вода доходит до колена, за рваными зубцами утесов, скрывается заброшенная канализационная система.

Ночь выдалась ненастная, но Брайар с утра была одета по погоде, а толщины ботинок как раз хватало, чтобы и ноги уберечь, и прощупывать дорогу между камнями. Прилив кончился — и слава богу, — но ветер задувал с океана водяные брызги. Она вымокла почти насквозь, но наконец последний участок