Иромской, что в Венгрии, церкви, находящейся над гробом блаженной памяти Великой княгини Александры Павловны, эрц-герцогини Австрийской. При отъезде к своему посту 21 января 1817 года он имел счастье представиться государыне императрице Марии Феодоровне, и 22-го того же месяца по воле государя императора Александра Павловича митрополит Амвросий возложил на него золотой наперсный крест.
Отец Геннадий состоял в означенной должности до 1822 года. Во время пребывания государя императора Александра Павловича за границей, в 1821 и в 1822 годах в Лайбахе и Вероне (по случаю собравшегося тогда европейского конгресса) старец вызван был для исправления службы в походной Его Величества церкви, причем два раза удостоился быть духовником государя. При отъезде к своему посту отец Геннадий получил от бывшего тогда начальником штаба Его Величества князя Волконского два свидетельства, в которых сказано, что он во время пребывания своего в Лайбахе и Вероне приобрел всеобщее уважение соответствующим сану его примерным христианским житием.
В 1822 году отец Геннадий подал прошение об увольнении его по болезни от занимаемой должности. Вместе с увольнением он получил на путевые издержки 200 голландских червонцев. При отъезде из Венгрии старец имел честь представиться эрц-герцогу Австрийскому, Венгерскому Палатину Иосифу и получил от него в подарок драгоценный бриллиантовый перстень.
В 1829 году 13 августа, то есть уже по возвращении отца Геннадия в Александро-Невскую Лавру, за долговременное и беспорочное его служение как во флоте, так и в Венгрии по болезненному его состоянию, высочайше повелено производить ему в пенсион по 370 рублей ассигнациями в год из Государственного казначейства. В 1831 году, во время свирепствовавшей в Петербурге холеры, старец был отправляем в городские лазареты для исправления треб при больных. За усердное исполнение этого поручения ему была объявлена благодарность от Высокопреосвященного митрополита Серафима. 31 декабря 1834 года он прибыл в Оптину пустынь и пребывал в ней по день кончины, то есть 12 лет.
Итак, из 46 лет, посвященных на исключительное служение Господу в иноческом чине, отец Геннадий, по устроению всеблагого Промысла, почти 17 лет провел вне пределов своего Отечества: в 1812–1817 годах посещал с нашими кораблями Англию, Францию, Швецию и Голландию, в 1817–1828 проживал в Венгрии, и в эти 11 лет имел редкий случай посетить Италию в такое время, когда по поводу венгерского конгресса стеклись туда представители всех европейских держав. Простые рассказы его о виденном и слышанном за границей отличались беспристрастием и скромностью и имели тем большую цену, что старец смотрел на все глазами русского православного человека, не увлекаясь внешним блеском западной жизни.
Память императора Александра особенно была священна для старца. Глубоко врезались в простом и добром сердце его слова Благословенного, обращенные к нему пред исповедью в Лайбахе: 'Забудь, что пред тобою государь, и поступай, как с кающимся христианином'. Рассказывая это, старец говорил со слезами: 'Воистину, смирение — высота!'.
С удовольствием вспомнил он и то время, которое провел в радушном кругу искренне любивших и уважавших его моряков. К этому периоду его служения относится один замечательный случай, резко характеризующий старца. Однажды, когда офицеры по обыкновению собрались коротать время в кают- компании, случилось быть там и отцу Геннадию. В пылу разнообразного разговора молодежь позволила себе сделать несколько легкомысленных выходок против какого-то религиозного предмета. Услышав это, отец Геннадий встал со своего места и сказал им твердым голосом: 'Господа! Отныне ноги моей не будет в кают-компании: скорее я перенесу от вас всякое личное оскорбление, нежели решусь слушать кощунство насчет того, что должно быть одинаково свято как для вас, так и для меня!'. Эти слова и убедительный тон, с которым они были произнесены, сильно подействовали на присутствующих: они поспешили успокоить любимого ими старца искренним раскаянием и дали ему честное слово впредь никогда не оскорблять его слух подобными разговорами. Так-то благотворны и действенны слова истинного убеждения в устах служителя Церкви.
В заключении всего сказанного об отце Геннадии заметим, что он был гостеприимен, ласков, разговорчив и до конца своей жизни любил тесный путь. Роста был высокого, плотен, говорил густым басом и в молодости певал хорошо на клиросе. Скончался в добром исповедании на 73-м году от рождения.
Схимонах Николай (Абрулах)[39]
(†18/31 августа 1893)
В миру Николай Абрулах, казанский мещанин. Из представленного им свидетельства Херсонской Духовной консистории видно, что он был магометанского вероисповедания, имя ему было Юсуф-Абдул- Оглы; бывший турецкий подданный, родом из Малой Азии, служил в турецкой армии офицером. Когда он почувствовал желание переменить свою магометанскую веру на православно-христианскую и даже стал открыто заявлять о сем своим родичам туркам, они так возненавидели его, что он дня по два нигде не мог достать себе пищи, никто не давал ему как гяуру [40]. Затем турки ужасно мучили его, вырезая целые куски из его тела. Но Юсуф остался непреклонным в своем желании принять христианскую веру. С Божией помощью ему удалось избежать дальнейших страданий от рук мучителей и удалиться в гостеприимную Россию.
В городе Одессе, в карантинной церкви, он просвещен был Святым Крещением в октябре 1874 года и назван Николаем. Восприемниками его были: одесский градоначальник тайный советник Николай Иванович Бухарин и 1-й гильдии купчиха Наталья Ивановна Гладкова. Затем неизвестно по какому случаю он прибыл в Казань и там приписался к мещанскому обществу. В 1891 году 18 июля, когда ему исполнилось 63 года, он поступил в Оптинский скит в число братии. По принятии Святого Крещения за его лютые страдания и твердое исповедание истинности православной христианской веры Господь сподобил его духовных утешений. По подобию святого Андрея, Христа ради юродивого, он в некое время восхищен был еще при жизни в рай, где наслаждался созерцанием неизреченных райских красот.
В скиту Николай отличался кротостью, смирением и братолюбием. Занимал он келлию в соседстве с келлией монаха, впоследствии иеродиакона Мартирия. Монахи-соседи в скиту в зимнее время обыкновенно поочередно топят свою общую печь и для сего носят дрова. А Николай часто исполнял это дело один. Спросил его как-то отец Мартирий, для чего он так делает. Николай только ответил: 'Я тебя люблю'. Недолго прожил в скиту турок Николай, всего два года. Незадолго пред кончиной принял келейно постриг в схиму и, напутствованный всеми христианскими Таинствами, мирно скончался 18 августа 1893 года, 65 лет от роду.
В книге С. А. Нилуса 'Великое в малом' помещены сведения об этом турке Николае. Только он здесь назван Павлом-турком. И в рассказе замечаются некоторые неточности.
Видение схимонаха Николая
Схимонах Николай Абрулах, скончавшийся в скиту 18 августа 1893 года 65 лет, происходил из турецких подданных и был офицером гвардии; за принятие христианства претерпел многие мучения и гонения от своих соотечественников. В конце своей жизни был сподоблен видения райских красот, о чем он рассказывал так:
'В четверг 13 мая 1893 года утром, часу в третьем, я начал читать акафист святителю Николаю Чудотворцу. Господь даровал мне такую благодать при этом, что слезы неудержимо и обильно текли из моих глаз, так что вся книга была омочена слезами. По окончании утрени я начал читать псалом 50-й 'Помилуй мя, Боже', а после него Символ веры, и когда окончил оный и произнес последние слова'…и жизни будущаго века. Аминь', — в это самое мгновение невидимая рука взяла мои руки и смежила их
