лейтенант) Федор Лисицын:
— Еще до начала Берлинской операции мы узнали, что некоторые наши соседи распорядились изготовить по одному красному знамени для водружения над Рейхстагом — высшим органом государственной власти фашистской Германии. Я предложил изготовить не одно, а девять знамен — по числу стрелковых дивизий нашей армии. Военный совет одобрил предложение. Я вызвал начальника армейского Дома Красной армии Г. Голикова: нам выпала высокая честь сшить будущие знамена Победы. Каким материалом располагаем? Решили обойтись без излишеств: шить из обыкновенного кумача, но со строгим соблюдением размеров и формы Государственного флага страны… Женщины взяли ножницы, иголки с нитками, шили и кроили. Слез не скрывали. Пожалуй, в этот момент многие из нас поняли, как близок конец этой бесчеловечной войны. Художник В. Бунтов рисовал в верхнем левом углу, у древка, серп и молот со звездой. Киномеханик С. Габов мастерил древки (в основном из карнизов для штор) и крепил к ним полотнища.
Одно из этих знамен (красное полотнище размером 188 на 82 см) под номером пять 22 апреля было вручено 150-й стрелковой дивизии. О таком знамени в первых донесениях ничего не говорилось.
Тем не менее, 1 мая на стеклянном куполе Рейхстага на месте бывшего немецкого флага со свастикой развевалось «нужное» знамя под номером пять. Как оно там появилось?
В начале июня политотдел армии подготовил (за подписью Ф. Лисицына) донесение за номером 0459 на имя начальника политуправления 1-го Белорусского фронта с изложением «последнего решающего удара по немецко-фашистским войскам». На пяти страницах убористого текста излагалась картина водружения Знамени Победы.
…На рассвете 30 апреля знамя было передано в 756-й стрелковый полк, который наступал на Рейхстаг в первом эшелоне дивизии. А в полку — роте коммуниста старшего сержанта Сьянова из батальона капитана Неустроева. Форсировав Шпрее, воины ворвались в здание МВД («дом Геббельса»), затем через проломы в стенах и по подземным переходам вышли к Рейхстагу и захватили лестницу главного входа. В это время воины 1-й стрелковой роты грузин, беспартийный младший сержант Кантария Мелитон Варламович (Абхазская АССР, г. Ачангери), красноармеец, русский, комсомолец Егоров Михаил Алексеевич (Смоленская обл., Куднянский р-н, Богдановский сельсовет) и заместитель командира батальона по политчасти, член ВКП(б), украинец, лейтенант Берест Алексей Прокопьевич (Сумская обл., Ахтырский р-н, Горяйстовский сельсовет) с боем прорвались на купол — самую высокую точку Рейхстага — и в 14 часов 25 минут водрузили на нем Знамя Победы. В 15 часов капитан Неустроев был назначен комендантом Рейхстага.
Тут же начальник политуправления 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Галаджев направил в Москву лаконичное донесение, где четко указал, что «водруженцами» знамени следует считать коммуниста, лейтенанта, украинца Береста А. П.; комсомольца, красноармейца, русского Егорова М. А. и беспартийного, младшего сержанта, грузина Кантарию М. В. Официальная версия родилась на свет.
В ноябре 1961 г. на закрытом совещании в Институте марксизма-ленинизма бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант К. Телегин с горечью констатировал, что ситуация, связанная со Знаменем Победы, «приняла уродливый характер». В чем же дело?
Попробуем разобраться, тем более что некоторые документы и свидетельства позволяют это сделать.
Перед тем как идти в последнюю атаку на Рейхстаг, солдаты разрывали наволочки немецких перин, оконные шторы и все остальное, сделанное из красной ткани. Кому досталось с метр и больше, кому — с носовой платок. С этими «флажками и флагами» они и устремились к Рейхстагу. Солдаты разных полков и даже дивизий ставили свои флажки всюду — в окнах, на колоннах, в центре зала. Соответственно оформлялись и представления на звание Героев за водружение Знамени Победы.
Это было 30 апреля. А через день наступила тишина: Берлин капитулировал. В Рейхстаг валом повалил народ — артиллеристы, танкисты, связисты, медики, повара… Приходили пешком, приезжали на лошадях и автомашинах… Всем хотелось посмотреть Рейхстаг, расписаться на его стенах. Многие приносили с собой красные флаги и флажки и укрепляли их по всему зданию, многие фотографировались… Приехали корреспонденты и фоторепортеры. Снимки попадали в газеты, и те, кто позировал, требовали потом себе звания Героя.
Целый год понадобился для разбирательства политотделу 3-й ударной армии и политуправлению 1- го Белорусского фронта. Только официально и только в первые майские победные дни к званию Героя Советского Союза за водружение Знамени Победы были представлены более ста человек. Со временем цифра увеличивалась. Лишь 8 мая 1946 г. появился Указ Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому и сержантскому составу Вооруженных сил СССР, водрузившему Знамя Победы над Рейхстагом в Берлине»: 1. Капитану Давыдову В. И. 2. Сержанту Егорову М. А. 3. Младшему сержанту Кантарии М. В. 4. Капитану Неустроеву С. А. 5. Старшему лейтенанту Самсонову Н. Я.
Лейтенант Алексей Прокофьевич Берест также был представлен к званию Героя. Но вместо Золотой Звезды получил орден Красного Знамени. Вычеркнул его из списка лично тов. Г. К. Жуков — не любил политработников.
Все? Разобрались? Оказывается, нет. Все дело в том, что когда М. Егоров и М. Кантария, руководимые заместителем командира батальона по политчасти лейтенантом А. Берестом, поднялись на крышу здания Рейхстага, над скульптурной группой «Богиня Победы» они увидели уже развевающееся красное полотнище. Вспоминает Ф. Лисицын: «С самого начала боев за Рейхстаг с воинами штурмовиков капитана С. Неустроева бок о бок сражалась группа капитана В. Макова, которая тоже имела задание водрузить корпусной флаг над зданием фашистского парламента. Эта группа, куда входили разведчики и добровольцы 136-й артбригады старшие сержанты К. Загитов, А. Лисименко, сержанты М. Минин и А. Бобров, поздно вечером 30 апреля пробились на крышу Рейхстага и установили там красный флаг в одной из пробоин скульптуры». В официальном донесении от 3 июня Лисицын группу капитана Макова не упомянул даже вскользь. Может быть, потому, что ее состав был уж очень «однороден» и никак не вписывался в идеологические параметры нерушимого блока коммунистов и беспартийных и единства наций и народностей великого Советского Союза.
Чтобы разобраться, как получилось, что подвиг отважных воинов оказался в тени, вернемся к трудным дням конца апреля 1945 г., когда после тяжелых уличных боев части 3-й ударной армии вышли к реке Шпрее.
Попытка стрелковых батальонов с ходу захватить Рейхстаг к успеху не привела. Войска начали готовиться к новому штурму. 27 апреля в составе 79-го стрелкового корпуса были сформированы две штурмовые группы по 25 человек каждая. Первая группа под руководством капитана В. Макова из военнослужащих 136-й и 86-й артиллерийских бригад, вторая — под руководством майора Бондаря из других артиллерийских частей. Группа капитана Макова действовала в боевых порядках батальона капитана Неустроева, который с утра 30 апреля начал штурмовать Рейхстаг в направлении парадного входа. Весь день продолжались ожесточенные бои с переменным успехом. Рейхстаг не был взят. Но отдельные бойцы все же проникли на первый этаж и вывесили у разбитых окон несколько красных кумачей.
Именно они и стали причиной того, что отдельные руководители поспешили сообщить по команде о взятии Рейхстага и водружении над ним в 14 часов 25 минут «флага Советского Союза». Через пару часов о долгожданном событии по радио была оповещена вся страна, сообщение было передано и за рубеж.
Фактически же по приказу командира 79-го стрелкового корпуса артподготовка решающего штурма была начата лишь в 21 час 30 минут, а сам штурм начался в 22 часа по местному времени под покровом темноты. Первые советские подразделения ворвались в Рейхстаг только в 23 часа 30 апреля.
После того, как батальон Неустроева двинулся к парадному входу, четверка из группы капитана Макова, не дожидаясь основных сил, сразу же бросилась вперед по крутым лестницам к куполу Рейхстага. Прокладывая путь гранатами и автоматными очередями, она достигла цели — на фоне огненного зарева была заметна скульптурная композиция Богини Победы. На ней, несмотря на беспрерывный огонь советских войск, сержант Минин водрузил Красное знамя. На полотнище он написал фамилии своих товарищей. Затем капитан Маков в сопровождении Боброва спустился вниз и немедленно доложил по рации командиру корпуса генералу Переверткину о том, что в 22 часа 40 минут его группа первой водрузила Красное знамя над Рейхстагом.
