бегун на длинной дистанции, готовый «выстрелить» из-за спин перед самым финишем.
Там, в самолете, это было хорошо видно. Бояться этому Гоше особенно некого. Слишком многое на нем замкнулось. И потому все должны быть озабочены его безопасностью. Получая из его рук высокие должности, они понимают, что он может в любой момент их отобрать. И даже вместе с жизнью.
Гоше, словно самодержцу, всегда будет мало уже имеющихся завоеваний. Он не сможет остановиться. Теперь его интересует азербайджанская нефть. Вернее, трубопровод, по которому она пойдет. Ему надо все это прибрать к рукам, отодвинув государство.
История с убийством Елены Томилиной и Чердынцева стояла особняком. Здесь Гоше был нанесен удар.
И когда он просил рядового, никому не известного оперуполномоченного МУРа найти убийцу любимой женщины, то был искренен. Здешние сыскари тоже готовы были разбиться в лепешку, чтобы найти, в этом нет сомнения, но они чересчур зависимы. Они хотят для начала понять, кто этот всемогущий, посмевший поднять руку на женщину здешнего императора? И не говорит ли сам факт случившегося, что судьба императора под вопросом?
Все это отвлекало Фрязина от насущной и повседневной работы. Он прибыл в столицу сибирской нефти в подаренной шубе, и это одеяние словно парализовало его. Не только надеть, но и просто видеть эту шубу было выше его сил.
Володя раздумывал. Безусловно, от него сейчас ждут решительного шага в расследовании убийства Елены Томилиной. Он должен сдвинуть это расследование с мертвой точки.
Но толчок, он уже это понимал, должен быть с другой стороны. Со стороны погибшего вместе с ней Анатолия Чердынцева. Кто он и что? И почему он? Как оказался в одной постели с женщиной могущественного босса? Как посмел?
Вот вопросы, на которые следовало искать ответы прежде всего. И потому, когда вечером к нему приехал сам Гоша с бутылкой коньяка и с закуской в промасленных пакетах, краснолицый от холода, с остановившимися глазами, Володя прежде всего спросил его о Чердынцеве.
Гоша отмахнулся. Он только что был в морге. Там Олег Томилин, как увидел его, сразу зарыдал и припал к его груди. Хотел скрыть свой страх?
Именно поэтому Гоша и приехал к этому сыскарю из Москвы, чтобы поговорить об этом. Такие вот интеллигентные правдолюбцы почему-то хорошие психологи.
Володя только пожал плечами.
—
Неужели у вас нет настоящих профессионалов, которые смогли бы раскрутить такое дело?
—
Запросто! — усмехнулся Гоша, сбросив шубу на кровать. — Могу даже конкурс объявить. И назначить приз тому, кто первый найдет убийцу. В тот же день прибегут с неопровержимыми доказательствами.
—
Тогда зачем вам я? — спросил Володя.
—
В том-то и дело, — сказал Гоша. — Они прикормленные. В рот смотрят. И стараются угадать: того ли или кого-то другого надо засадить за решетку. А мне настоящий убийца нужен! Пусть это будет хоть лучший мой друг. Понимаешь?
—
А разве я для вас — не прикормленный? — Володя жестом указал на висевшую на вешалке шубу.
—
Шуба — это чепуха, — скривился Гоша. — Это для тебя ценность... Для меня — тьфу! Вон Тимур сбегал на барахолку и сейчас в такой же щеголяет...
—
Скажите, Тимур — он вам кто?
—
Доверенное лицо, — усмехнулся Гоша. — Вместе сидели. Что еще?
Володя с удивлением смотрел на него. Сам признался... О том, что Гоша Козлачевский сидел, и не раз, говорили, но как-то с опаской.
—
Плакаты с моей биографией видел? — спросил Гоша. — В них ничего такого нет. Не то чтоб я своего прошлого стыдился. Просто выставил свою кандидатуру на пост губернатора. А это дело такое — надо быть чистеньким.
Володя смотрел на него во все глаза. А что, и станет губернатором. Вот тогда его не остановишь. И своих корешей, с кем сидел, посадит в высокие кабинеты.
—
Значит, те, кого прикормили, теперь вам не нужны? — спросил Володя.
—
Выходит, так, — ответил Гоша. — Самому противно бывает... Ведь прямо скулят от нетерпения, когда тебе в рот заглядывают. По-собачьи... У них же аппетит приходит во время еды. За идею никто не хочет служить. Всех накормить надо.
Он не спускал глаз
с
Фрязина, расхаживающего по номеру.
—
Тебе, наверное, будет проще заняться этим делом, если я заберу эту шубу и куплю пальто? Верно? Будем считать, что возвратил я тебе то пальто, которое мы выбросили.
Володя ответил не сразу.
—
Шубу, конечно, заберите. Вместе с шапкой... А пальто я возьму, это будет правильно... Скажите, почему Тимур, телохранитель ваш, остался в машине? Вы ему не доверяете?
—
Как себе самому доверяю, — сказал Гоша, — на все сто.
—
С Коноплевым вы тоже вместе сидели?
—
Было дело. Только на таких и можно надеяться, чтоб ты знал. Эти не продадут. Только ради этого стоит посидеть, помучиться...
—
За что сидел Тимур?
Гоша исподлобья посмотрел на него. Этот тихоня, этот очкарик, похоже, не поддается обаянию его грубой силы. Его интересует только то, что касается его дела.
—
Ты приехал сюда копать под меня? — негромко спросил Гоша.
Володя пожал плечами.
—
Нет. Просто пытаюсь понять, кому было выгодно убийство Ивлева и Бригаднова. Пока получается — выгодно было вам... Может, найдется еще кто-то, но пока только это лежит на поверхности. Везде вы с ними пересекаетесь. И по своему непосредственному делу, и по финансовым отношениям... Они ведь вам, вернее, вашей корпорации, или как там вы называетесь, оставались должны? И подали заявление с обвинениями против вашей организации в прокуратуру. Верно?
—
Я к тебе сам пришел, — сказал Гоша. — Просил, как человека.
—
Что верно, то верно, — согласился Володя. — Вас я не приглашал. Но в следующий раз — почему бы и нет? Мне обещали выделить кабинет в областном УВД. Я вас приглашу туда для официального допроса.
—
Человек ты или нет? — помотал головой Гоша. — Я к тебе со всей душой. Со всем, что наболело. Ведь только после ее гибели я осознал, что любил ее. Понимаешь?
—
Однако вами сейчас руководит совсем другое чувство, — заметил Володя. — Месть.
—
А что же, прощать такое? А если другой, кто неповинен, погибнет из-за нее? Мне ведь только свистни! Завтра же десяток приведут с добровольной сознанкой по всей форме... Ну тех, кому большие сроки грозят по их делам, а то и вышка... Но не хочу я этого. Я хочу в глаза посмотреть настоящему убийце. Иначе мне жизни не будет, поймешь ты это когда-нибудь или нет? А ты ко мне с Ивлевым и его замом пристал. Был бы я виноват, разве просил бы тебя?
—
А почему вы меня просите? Разве мало вам других оперов и следователей в той же Москве? Обратились бы к генпрокурору или министру МВД, если к своим нет доверия.
—
А ты мне понравился, — сощурился Гоша. — Сам полез в нашу малину, предполагая, что копать надо здесь, среди нас. Верно говорю? И ведь не испугался. Потому и проникся я к тебе.
Вы читаете Игра по крупному
