– Хорошо, хорошо, мы разберемся! Вы только лошадь не пугайте, у нее нервная система неустойчивая… – примирительно начала подоспевшая Наталья. – Вы стоите неудачно и кричите очень громко. У лошади здесь «слепая зона», Префект вас не видит и поэтому боится, он защищается, как может… – все разумные слова были впустую, директриса Наталью не замечала в упор.

– У меня тоже нервная система! – визжала она. – Я сейчас охранника позову, и он лошадь вашу пристрелит! Нервная система у нее, слепая зона… Привели клячу бракованную… Логинова! Слезай немедленно и бегом ко мне в кабинет! Чтоб через пять минут была там!

Префекту надоело, что у него за спиной верещат, он попытался развернуться, а когда Максим удержал его на месте, поднялся на дыбки.

– Смотрите! – взвилась Фролова. – Смотрите, это же бешеная лошадь! А придурок ваш справиться с ней не может!

«Да, я придурок. Я дебил и конченый идиот, она права» – Максим взялся левой рукой за заднюю луку седла, перехватил поводья в правую руку и прошептал дочери еле слышно:

– Подвинься вперед.

– Я ему спину собью, – всхлипнула Васька.

– Наплевать, вылечат. Давай, – Максим следил одновременно за троими. Фролова набирала в могучую грудь воздух для новой порции воплей, Наталья обходила Префекта по длинной дуге, а Васька переползала по седлу вперед. Все, братцы, не поминайте лихом, теперь нам одна дорога – куда кривая вывезет. Максим оказался в седле за спиной Васьки, прижал ее к себе и набрал поводья одной рукой. Левое стремя нашлось быстро, а правое куда-то подевалось и постоянно ускользало. Префекту, наконец, удалось развернуться, он увидел источник своего дискомфорта, оглушительно заржал одновременно с открывшей рот Фроловой и без труда вышел победителем в этом поединке – перержать осатаневшего жеребца директору детдома не удалось.

– Смотрите, смотрите, – слабо закудахтала она, обращаясь к растерявшейся Наталье, – смотрите…

– Я смотрю, – ответила та и крикнула Максиму:

– Вы подождите, давайте, я вам помогу…

«Ты мне уже помогла» – Максим, нашел, наконец, правое стремя, выпрямился в седле, отпустил повод и ударил Префекта пятками по бокам. Тот взял в галоп с места, рванул так, словно ждал именно этой минуты. Васька молчала, вцепившись в гриву. Серый корпус обогнули за считанные секунды, вылетели на пятачок перед воротами и понеслись по дорожке вперед. Но Максим недооценил опасность, Фролова сообразила быстро и метнулась ему наперерез, не забывая орать при этом. Префект этого не вынес, сделал резкий вольт вправо, растоптал клумбу и поднялся на задние ноги.

– Охрана! – голосила Фролова. – Позовите охрану! Здесь лошадь бешеная!

– Сама ты бешеная! – рявкнул во все горло Максим. – Уйди, сука, или я тебя пристрелю!

А сам смотрел во все стороны одновременно – толпа с дорожки уже убралась, все вбежали в здание и теперь – кто с крыльца, кто в окно, кто через приоткрытую дверь смотрели, что будет дальше. Максим развернул Префекта, погнал его обратно, заставил остановиться и развернуться у ворот. А те, из «приоры», уже лениво, словно нехотя, подтягивались к калитке. И их снова было четверо. Васька вздрогнула всем телом и всхлипнула.

– Тихо, закрой глаза и сиди тихо, – на ухо ей прошептал Максим. Она кивнула и замерла.

– Пошел! – Максим врезал Перфекту по бокам, жеребец присел на задние ноги и прыгнул с места. Грохот копыт слился со стуком сердца, звуки попали в резонанс, и кажется – исчезни сейчас один звук, за ним пропадет и другой. Префект промчался мимо оторопевшей Натальи, мимо лихорадочно жмущей кнопки на своем мобильнике Фроловой, мимо окон и дверей детдома – к забору. Здесь высоко, почти два метра, даже Префекту такое не под силу, да еще и с двойной ношей. Вся надежда на «трамплин» у забора, а что там дальше – один Господь ведает. Если яма или канава – им конец, всем троим. Ну, будь, что будет – Максим ослабил повод, чуть пригнулся перед прыжком и одновременно закрыл ладонью глаза Ваське, прижал дочь к себе. Префект влетел на кучу песка, оттолкнулся задними ногами и с легкостью колибри перемахнул через забор. Задние копыта лошади ударились о верхнюю кромку сетки, а передние уже увязли в болотине. Префект чуть припал на переднюю ногу, и Максима с Васькой бросило вперед. Но жеребец тотчас выровнялся, всхрапнул и помчался размашистым, переходящим в карьер галопом по болоту, раскидывая копытами грязь.

В спину им орали, визжали, хорошо, хоть не было выстрелов – на открытом месте лошадь и всадники представляли собой отличную мишень. Болотину проскочили быстро, вылетели по насыпи на дорогу, и Максим заставил Префекта повернуть направо.

– Цела? – крикнул он на ухо дочери, Васька кивнула в ответ. Максим убрал руку от ее лица, обхватил за плечи и прижал к себе. И свистнул так, что Префект вскинул голову, сбился на миг с ровного галопа, засбоил, и перешел на широкую рысь.

– Давай, не тормози! – поторопил его Максим и обернулся. Погони нет и не предвидится, их сейчас можно засечь только с вертолета, а «вертушку» еще надо вызвать, указать ей «квадрат», координаты цели. Так что фору в пару шагов они получили, этого должно хватить. Мимо пустыря и заборов промзоны промчались минут за пятнадцать, Васька вертела головой по сторонам и пыталась что-то кричать, но ветер относил ее слова в сторону. Префект, словно прислушиваясь, шевелил ушами, и скорость не снижал, его не пугали ни встречные машины, ни крики людей. Слева мелькнула стена магазина стройматериалов, впереди показались развалины среди зарослей одичавшего сада и арка деревянных ворот. Максим выбрал поводья и отклонился в седле назад, Префект остановился.

– Быстро! – Максим спрыгнул на землю, снял с седла Ваську. Она отбежала споткнулась и плюхнулась на мокрый асфальт. Но тут же вскочила на ноги и уставилась серыми глазищами на отца. Максим схватил ее за руку, потащил за собой, одновременно дернул за повод Префекта, и жеребец послушно зацокал подковами позади.

– Бегом к машине! – крикнул Ваське Максим и подтолкнул ее в спину. А сам отпустил поводья и с силой хлопнул Префекта по крупу. Жеребец прижал к голове уши, подобрался и красивым длинным прыжком перемахнул ограду. И понесся через манеж к конюшне – шея выгнута, хвост по ветру. «Красавец. Когда- нибудь куплю себе такого, пусть перед домом травку щиплет» – Максим рванул к машине, открыл заднюю дверцу и закинул Ваську в салон. Уселся за руль, развернулся и погнал прочь по кривой разбитой дороге.

– Это что, твоя машина? – прошептала Васька. Она вытянула руки и обняла отца за плечи.

– Нет, покататься дали, – Максим прибавил газу. На выезде из города один пост, следующий километров через семь, хорошо бы успеть проскочить их, а дальше можно спокойно гнать под сто двадцать, до следующего городка.

– А я знала, что ты не умер, всегда знала, – почему-то шепотом говорила Васька, – меня Фролова вызвала и сказала, что я теперь сирота. И что я должна ей спасибо сказать.

– Сказала? – спросил Максим и посмотрел в зеркало заднего вида, но увидел в нем только светловолосую макушку. Васька прижалась щекой к спинке сиденья и смотрела в окно.

– Да, сказала, что я ей не верю и что мой папа жив.

– А дальше?

– Орала, – вздохнула Васька, – как всегда. Мы привыкли. А один раз она к нам на ужин пришла и говорит, что завтра начинается пост и есть вообще нельзя. И она лично три дня есть не будет. Я спросила: детей? Меня потом гулять не пускали, – Васька снова всхлипнула.

– Тихо, все закончилось. Забудь. Забудешь такое, как же, эти полгода девчонка будет помнить всю жизнь. И воспоминания эти приятными не назовешь, детдом ей долго будет в кошмарах сниться.

– А куда мы едем? – спросила Васька.

«Подальше отсюда» – но вместо этого Максим ответил:

– Потом скажу. Ты есть хочешь?

– Нет, я потерплю. Давай поедем побыстрее, чтобы нас не догнали.

«Замучаются пыль глотать» – два поста они уже миновали, Максим заблаговременно перестраивался в правый ряд, плелся в общем потоке фур и грузовиков, а после постов вылетал в левый ряд. И, если бы не отбойник, еще бы раз пять расстался со своей «времянкой». На лобовое стекло упали тяжелые дождевые