Спасение утопающего я вижу впервые. Тогда я повторяю эксперимент. Результат тот же. Откуда у муравьев такой навык? Здесь муравьи часто ходят за добычей на берег озера. Наверное, там охотников часто смывает волнами и, кто знает, быть может, поэтому жители озера научились выручать тонущих.

Пожар в предгорьях Заилийского Алатау прошел совсем недавно, и черная обугленная земля еще пахла гарью. Большой, с крутыми склонами муравейник, возле которого мы остановились, к счастью, уцелел, жизнь на нем била ключом. Но охотники бродили бесцельно вокруг муравейника: добычи после пожара не было. Зато в нескольких метрах от гнезда кипела работа. Здесь усиленно прокладывались подземные ходы и наверх выносилась земля. Зачем муравьям понадобилось дополнительное помещение, неужели мало ходов в самом муравейнике?

Жаль вносить сумятицу, но интересно посмотреть, над чем трудятся маленькие землекопы. Несколько ударов маленькой лопаткой — и какая интересная находка! Ходы необычные, неправильные, извитые, с большими расширениями. Их пронизывают корни растений, на которых на глубине 10–20 сантиметров сидят нарядные, черные с красным брюшком, цикадки. Теперь все понятно: муравьи затеяли строительство ради цикадок. Но как они узнали, где находятся их дойные коровушки под землей? Трудно представить, чтобы их учуяли по запаху. Может быть, цикадки подали из-под земли особые сигналы?

Цикадки относятся к семейству теттигометриидае, роду теттигометра. Все они обитатели корней. Я с интересом их рассматриваю. Одна упала на землю, беспомощно барахтается на спине. Ей самой трудно перевернуться. К цикадке моментально подбегает муравей, ставит ее на ноги и уносит под землю. Как он быстро ее нашел! Услышал сигналы?

Цикадок, видимо, вполне устраивает опекунство муравьев. Им не надо рыться в твердой земле в поисках корешков растений. Нечего опасаться и врагов. Вон какая вокруг преданная охрана!

Муравейник, оказывается, богат: у него обширный «скотный» двор.

Проходит несколько недель, я случайно вновь у тех же муравейников и спешу взглянуть, что стало с цикадами. Они сильно подросли, почти все выбрались наружу и сидят на земле, покрывшейся молодой травой. Теперь у цикад брачная пора и ни к чему затворничество. Но как они осторожны! Мое появление тотчас вызывает панику. Одна за другой цикадки бросаются в подземное убежище и исчезают все до единой.

Оттуда же моментально повыскакивали встревоженные муравьи и встали в боевую позу, угрожая своим химическим оружием. Они поняли, что цикадки испугались, и вышли навстречу опасности. И в этом случае тоже не обошлось без особенного сигнала.

По-видимому, муравьи кроме собственных сигналов понимают и сигналы цикадок, то есть в какой-то степени им знаком, если так можно назвать, и «международный» язык. Вот бы проникнуть в тайны этого языка!

Каждый день повторялось одно и то же. Раньше всех утром загорались на солнце гранитные скалы каньона Баскан, за ними золотились склоны холмов, расцвеченные голубыми цветами богородской травки; теплые лучи добирались до нашей палатки. А потом из-за горизонта выползали клочья белых облаков, с каждой минутой их становилось все больше, они смыкались, темнели, заслоняли солнце и на землю начинал падать мелкий, редкий дождь. Так пять дней подряд. Когда все это кончится! Дорога по лёссовым холмам размокла, ехать невозможно.

Сегодня утром тоже светит ласковое солнце, и я спешу выбраться из спального мешка, побродить: быть может, встретится что-либо интересное. С вершины холма, поросшего степными травами, виден муравейник формика пратензис. Муравьи только что пробудились, самые неуемные вышли на крышу своего дома, чистятся, переставляют с места на место палочки, расширяют закрытые на ночь входы. Что-то уж очень ретивы сегодня муравьи. Наверное, как и мы, заждались хорошей погоды, торопятся нагуляться перед ненастьем.

С каждой минутой все выше солнце. Его лучи скользнули по склону и легли на муравейник. Муравьи еще больше засуетились, заторопились, отправились на охоту. И тогда я увидел, что от их жилья среди плотного дерна под травинками проведены отличные тропинки. Две из них, самые главные, опускаются вниз и выходят на торную дорожку, протоптанную коровами.

Муравьи любят пользоваться готовыми дорогами, проделанными человеком и животными, и эта для них послужила чем-то вроде главного тракта, по которому так легко бежать и тащить добычу. Одна беда — многие гибнут под ногами животных. Но этот муравейник на склоне холма нашел выход. Видимо, сначала муравьи научились пользоваться самым краем тропинки, а потом рядом с нею протоптали свой путь. И получилась тропинка на тропинке.

Небо же чистое, голубое, из-за горизонта уже не ползут белые облака. С каждым часом теплее, разгорелся летний день, кончилось ненастье. Муравьи-работяги узнали об этом раньше нас.

Сегодня после затяжного апрельского ненастья синее небо и трудно усидеть в городе.

В горах, на заброшенной глухой дороге, на крутом южном склоне нетронутый уголок. Камни и оплывы черной лесной земли местами совсем загородили путь. Кое-где поперек лежат длинные языки еще не успевших растаять снежных лавин. Возле них отплясывают последний брачный танец черные зимние комарики.

Природа только пробуждается. Засверкали крапивницы, лимонницы, черный с белыми пятнами жук- скакун (хорошая одежка для прохладного времени года) вяло перелетает над дорогой, еще не разогрелся. Какие-то черные пчелы, громко жужжа, устроили шумную погоню друг за другом. Поет одинокий черный дрозд, на вершине ели зычно каркает ворон. Цветет мать-и-мачеха, показались пахучие листочки богородской травы.

В начале одного из серпантинов горной дороги находится давно знакомый муравейник. Он невредим и ничья злая рука его не потревожила. Я усаживаюсь рядом с ним, собираюсь возле него побыть, отдохнуть, собраться с мыслями. После шумного города на природе светлеют чувства, мысли, и все дела, заботы получают другую оценку.

Муравейник же преподнес мне сюрприз. Возле него необычное скопление улиток. Я обследую муравьиный холмик вокруг, снимая с рук и с лица его воинственных защитников, раздвигаю сухую прошлогоднюю траву, приподнимаю сухую ветку рябины и всюду нахожу улиток с коричневой полоской по краю. Их оказалось более трехсот. Среди взрослых есть малыши. Кое-кто из улиток отогрелся, выглянул из раковины, расставил рожки, но путешествовать не спешит. Судя по всему, улитки забрались сюда еще с осени и тут перезимовали.

Я кладу кучку улиток на верхушку муравейника. Его хозяева возбуждаются, обследуют неожиданное скопление, но быстро успокаиваются. Улитки им хорошо знакомы и нападать на них, здоровых, нет толку: они сразу же прячутся в свой домик, выставив заслон — тягучую слизь. Тихони-улитки не боятся муравьев. Они, оказывается, тоже к ним привыкли.

Для чего же собрались сюда эти самые медлительные жители гор, таскающие на себе свои жилища?